Панорама - Лилия Ассен

Нико тут же все понял. Он немедленно отправил команду комиссариата по адресу Ольги:

– Скажите ей, что нам хотелось бы задать ей несколько вопросов.

XXIII

Допрос Ольги

Только что стемнело. Прежде чем допрашивать Ольгу, Нико предложил мне пойти в какую-нибудь комнату наверху и подвести итоги. Свидетельские показания Руди стали поворотным пунктом в расследовании, нам нужно было подготовиться к беседе с Ольгой. Я одним глотком опустошила чашку кофе. Нико бродил из стороны в сторону, размышляя вслух, и записывал на цифровой доске имена и даты.

– Начнем все сначала. Ольга и Роза Делаж выросли в небольшой деревне в Нормандии, у них еще был брат Тома. В 2014 году, когда они проводили каникулы у бабушки в Лизьё, Роза пошла за хлебом, взяв с собой младшего брата. По дороге Тома, который шел впереди нее, был сбит машиной. Роза успела только заметить блондинку за рулем: та нажала на газ и скрылась, а Тома без движения лежал на тротуаре. Он умер до приезда скорой. Ему было пять лет. А Розе десять.

Прошлое Розы, гибель ее брата, а позже, в подростковом возрасте, лечение в психиатрической клинике – все это мы знали благодаря сайту Открытости. Но имелись кое-какие несовпадения. Я снова подумала о картине, подписанной “Ольга Делаж”, в доме ее сестры. Подумала о стихотворении Мигеля, посвященном “Ольге, милой Ольге”.

Мы встретились с Ольгой в комнате для допросов. У нее было замкнутое выражение лица, но как только мы заговорили о показаниях Руди Мерме, она подняла на нас глаза:

– Он говорит правду. Но для меня все началось со смертью моих родителей.

Ольге было тяжело продолжать. Она подбирала слова, и тогда я обратилась к ней на “ты”, чтобы она почувствовала себя свободнее:

– После кончины родителей ты пошла учиться на медсестру? Так?

– Да, я училась в Кане, благодаря тому, что сестра каждый месяц отправляла мне деньги. После смерти матери она получила большую часть наследства, да почти что все. Она была настолько красивее, настолько умнее, настолько талантливее меня, что родители даже не скрывали, кто у них на первом месте.

– Значит, в те годы ты уже зависела от сестры?

Ольга кивнула. Она теребила манжет блузки, как и в первую нашу встречу. Я по-прежнему не могла вообразить, что она способна на преступление.

– Сестра очень скоро бросила меня одну в Нормандии. Она мечтала о Париже. Она поселилась там в 2025 году, чтобы учиться в Школе изобразительных искусств, и в тот же год встретила Мигеля; они познакомились у общих друзей. Мигель публиковал романы и стихотворения, но они не пользовались большим успехом. Он влюбился в нее – все в нее влюблялись, – он посылал ей стихи, письма, но не пользовался взаимностью. Моя сестра тайком встречалась со своим учителем, преподавателем истории искусства. В конце года она даже уехала из Парижа в Филадельфию, где он получил должность в Фонде Барнса.

Нико выдвинул стул и сел, сосредоточившись.

– Когда она приехала в Штаты, то захотела, чтобы ее звали Розой, потому что ее любовник считал, что это более продаваемое имя для американской публики. Ее никогда не интересовало мое мнение, никогда. Я была ее никому не известной сестрой, прячущейся где-то в дальнем углу, сестрой, которая не нуждалась в имени. Так Ольга стала Розой Делаж. Розой. Это цветочное имя так ей подходило! Когда она продала свои первые работы и начала хорошо зарабатывать, она стала ставить подпись на задней стороне полотна – Роза Делаж. Ее положение на арт-рынке отныне было связано с этим именем – моим именем, которое она присвоила. Ее талант очень быстро получил признание в Нью-Йорке, потом в Берлине и Токио, она путешествовала по всему миру. В своем аккаунте в инстаграме она защищала модные общественные идеи, организовывала сбор средств на борьбу с изменением климата и гуманитарными кризисами, выкладывала бесплатные “зеленые номера”, номера горячих линий, а я смотрела на все это издали, она мне почти не звонила, я была не той сестрой, которую всем показывают, вы же понимаете…

Руди Мерме был прав. Имя его бывшей одноклассницы отличалось от того, которое ему несколько дней подряд называли и показывали по телевизору и в интернете. Роза, та Роза, которую мы знали, в прошлом звалась Ольгой. Всю свою юность, вплоть до отъезда в Штаты, она носила имя Ольга. И стихотворение Мигеля было написано для нее. Я только никак не могла понять, почему нынешняя Ольга согласилась поменяться именами.

– Из-за Revenge Week, – ответила она. – Незадолго до этой кровавой недели я нашла женщину, сбившую моего младшего брата. Когда я выходила после занятий в Кане, я узнала ее машину: это была белая “Дачия”. Каждый раз, видя эту марку автомобиля, я невольно рассматривала водителя: а вдруг? Женщина за рулем не сильно изменилась: то же одутловатое лицо, та же короткая закругленная челка. Я проследила за ней до ее дома и записала имя: Марин Готье. Я хотела засудить ее. Поговорила об этом с сестрой, которая как раз вернулась из Штатов: ее учитель бросил ее ради другой студентки. Она тоже считала, что ее нужно передать в руки правосудия, но прокурор ей заявил, что срок давности истек, “вы же понимаете, пятнадцать лет, мы не соберем доказательств кроме показаний вашей сестры, но как можно быть в них уверенными, раз прошло пятнадцать лет?”. Когда среди всеобщего хаоса началась Revenge Week, моя сестра попросила раздобыть ей яд, она хотела сама разобраться с Марин Готье. Я украла из больницы флакон барбитурата, но налила его она. Вот только спустя неделю, когда схлынула эйфория, она пожалела о том, что сделала. В это же время Габриэль Бока заявила, что люди, которые получили помилование, должны пройти специальную комиссию, и хотя им не дали срок, их все же следует внести в базу: обычная мера предосторожности. Узнав эту новость, сестра запаниковала и стала беспокоиться за свою репутацию. Она сказала, что зарабатывает гораздо больше меня и ей надо иметь возможность обеспечивать наши общие потребности. Имя Розы Делаж уже было известно в художественных кругах, “значит, надо идти до конца”. Мы поменялись документами. В молодости мы были больше похожи друг на друга, к тому же, честно говоря, никто никогда не сличает вас с фотографией на удостоверении личности. После заседания комиссии меня осудили, я все взяла на себя: и кражу барбитуратов, и стремление отомстить за брата, которое привело к убийству безрассудной водительницы, разрушившей мою жизнь. Комиссия вынесла