Великое замерзание. Шестая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

устремившись наверх. Не скитаются, а плывут по космической глади, рисуя тенью звёзды. Запрокинешь голову и поражаешься красоте, которая зовёт прыгнуть в вышину и дотронуться пальцами. Звёзды ближе, чем кажется. Достаточно утратить связь с земным миром, выйти из тела, касаясь зовущего неба. Улететь вослед покинувшим людям, пытаясь догнать, настигая космический ветер в прядях Млечного Пути. Невозможно жить двойной игрой, надо выбирать, либо Жизнь, либо Смерть. Третьего понятия не дано.

Поднял глаза на сестру. Во взоре читалось, что терять, не находя путного, что может предложить Смерть вместо повторяющихся потерь…

Сестра ответила на взгляд, тем самым первой нарушив гнетущую тишину:

– Из нашего рода остались мы одни. Должны пересилить и продолжить идти, несмотря на потери. Жизнь не станет ждать, а выкинет из хода времени. Будешь сидеть на обочине вечности, горестно пережевывая список людей, канувших в небытие. Если запишем всех ушедших, то утонем в записях, не отыскав концов списка. Помнить необходимо, но в случае, если не даёт тормоз локомотиву жизни. Только движение, без остановок и пауз, иначе будет напоминать имитацию рельс, вечно прерывающихся в остановке страха. Смерть итожит, что произошло, взвешивая, ставя условие, если грехи перевесят перо, то не возьмут дальше.

– Думаешь, куда она попала? – задал вопрос, не имеющий ответа. Хотел найти успокоение в словах сестры, как последнем убежище для Веры.

– В рай. Она была человеком с добрым сердцем и большой душой, в которой не умещались свои желания. Делала добро для детей, потом для себя, радуясь остаткам, которые отдала, – слова, точно бальзам для души. – Жила для нас.

– Думаю, рай существует, иначе, откуда возникает обнимающий за плечи рассвет, роняющий слёзы матери в росу? – вдохновенно спросил.

– Появляется из желания и стремления людей к свету, – знающий ответ. – Гордилась бы нами, что вспоминаем добрым словом. Жива, пока помним.

Сестра обнимает меня, и это стояло тысячу слов, которые высказали за день.

Сердце наполнилось гнетущей радостью, вперемешку со счастьем, что сестра стала искренней, а не прятала эмоции за скрижаль премудрости и эгоизма. Обнял в ответ, мир заискрился, танцуя, вызывая не скрываемую улыбку и полог печали, как две маски. Счастье и горе. Потеря матери разбила сердце, но склеило из осколков обретение родного человека. Слова, где царствует понимание, не нужны. Они портят тишину и лишают осмысленности. Когда разрежешь покров сознания, открыв эмоции сестре, поймёт, не касаясь раны на груди. Вылечит мысленно, затянется, оставляя шрам. Поцелует в сознании, отгоняя мрак от души. Целительные объятья, в ходе которых сердца выходят из груди, чтобы обнимать, не рискуя, что пространство будет недостаточно или устанут органы чувств. Вернулось блаженство и лёгкость полёта, когда ощущал невесомость. Словно очутился в лоне и пребываю, источая тепло и ликование. Держу светящееся сердце, лучи обжигают плохое, прижигая боль, болезнь, горести, утраты. Всё уходит на второй план, громко хлопнув дверью. Только внутренний огонь ярок и силен.

Контровой, ослепительный свет...

Глава № 23. Разговор о прошлом и будущем

Свет не пронзил глаза, так как ткань палатки служит защитой от выжигающего и знойного солнца, которого здесь, увы, много.

– В пустыне всё по-другому: любой живой организм боролся за жизнь, воду, либо пищу. Побеждал сильнейший. Царствовал Египет, сумевший на Ниле построить великую цивилизацию, но теперь её кости занесены песком. Только археолог, мародёр или бизнесмен радуются, что существовало. Можно откопать сакральные символы, разграбить гробницу, либо проложить тропу для туризма, – рассуждения. – Тысячелетняя история, ушедшая в небытие, но которую вспоминают, выставляя следы в музее, радуются богатой наживе или туристам. Жившие не помышляли, что станут мумиями в современности. Или, что верования не правильно поймут, истолковав на другой лад, обрезав, не разгадав иероглифы и тайну пирамид.

– Древний Египет, словно частички Осириса, разобран на части, которые тщательно пронумерованы, выкуплены. История не видится в отдельности, разбросана по свету по принципу большей платы, – услышал шаги за палаткой. – Кто сможет заплатить, тот будет властвовать над историей.

Чья-то рука отдернула полог, свет умершего солнца бросил в глаза несколько звёзд. Прикрыл веки от боли, начал их тереть, выгоняя резь. На самом деле, блики, вызванные длительным пребыванием без света. Через некоторое время, привыкнув к белизне и ровному свечению солнца, открыл глаза и увидел на фоне пустыни сестру, держащую кувшин с водой. Она прошла, задернула полог, положила кувшин и предложила выпить:

– Попей, а то второй день без воды. А, если учесть, сколько скитался…

Жадно впился в края кувшина, живительная влага полилась в пересушенное и обожженное горло, напитывая измождённые клетки моего знойного тела.

Сестра неодобрительно пожурила:

– Воду дают раз в два дня. Береги её. Когда пьешь быстро, не сможешь прочувствовать её живительную прохладу.

Оторвал губы от кувшина и поставил на прежнее место. Слова благодарности полились из меня, точно вода целебных слов:

– Спасибо, очень приятная вода. Ничего вкуснее не пил.

– Приятно, что понравилось, но эта обычная, не очищенная колодезная вода. Но после жажды и лужа станет нектаром, – иронично подметила.

– Помнишь прошлое до того, как улетел? – смотрю пристально.

– Да, но зачем сейчас? – уклончивый ответ.

– Воссоздать ход событий, – заверяю.

– Если действительно необходимо, то слушай. Как отправился в полёт, то не находила места. Смотрела на радар, где видно местоположение и понятно, где летишь. Но одна точка, которая перемещается по космической глади, быстро наскучила, так как не несёт информации и понятия, что чувствуешь в корабле, как проходит полёт, – начала описывать. – На голограмму не было средств, чтобы иметь доступ к видео-контакту. Как знаешь, всё потратили на приобретение корабля… Не хочется его потерять. Многое значит и дорого стоит. Он может стать музейным экспонатом, что герой Фаэтона совершил подвиг, уничтожив Марс выстрелами ядерных ракет. Оставил в пустыне? Правильно понимаю?

– Он годится на лом, – потупил взгляд, но нашёл силы на ответ. – Продавец не предупредил, что ракетные блоки сгорают при запуске ядерных ракет, слишком велико напряжение. Также покупал двигатель дешевле. Он пришёл в негодность. Но повезло, смог вернуться.

– Ладно, блоки и двигатель, а корпус? – нетерпеливый вопрос.

Долго медлил, но все-таки, пришлось ответить, сестра дергает за плечо:

– Имеет повреждения из-за астероидов. Они критические, но подлежат починке, равной половине стоимости корабля. Ещё бы, столько всего испытал.

– Ты знаешь, сколько стоит лом на планете Земля? Его добывают, кому не лень! –