Я великий друид которому 400 лет! Том 1 - Дмитрий Дорничев

— А ты тогда кто? Шлюх⁈ — хмыкнула та и отмахнулась от Чёрного. — Мне Джеймс всё рассказал! Ты соблазнял героинь и делал из них демонов!

— Ну да. Работа у меня такая, — Чёрный провёл ладонью по щеке Белой и резко сорвал с неё платье. — А вот ты… За это я буду тебя наказывать. Жёстко наказывать!

— Дорогой… мы же не животные какие-то?.. Не надо… — сказала та и, встав с кровати, отбежала в сторону. — К тому же! Разве я не дала тебе игрушку, чтобы развлечься? Вот и наблюдай за этим друидом. Он, конечно, всё равно сдохнет, но хоть развлечёт нас.

— Развеселит, поверь мне, ещё как развеселит. А ещё он решил в том мире ману создать… — Чёрный подошёл к богине, возвышаясь над ней, ибо выше аж на двадцать сантиметров.

— Ману? Поняла! Пофыркаться хочет? — богиня немного отстранилась от Чёрного, но он схватил её за плечо, уронил на кровать да, навалившись на неё, начал целовать тело.

— Да. И если вдруг ему это удастся, тот мир станет более «интересным», — оторвался он от тела и посмотрел на Белую.

— Ты дурак? У них там свои боги могут родиться, если мана появится!

— Это ты дура. Мы их сожрём!

— Ну… — призадумалась девушка, чью грудь ласкали, при этом грудь выросла размера так до шестого. — В этом есть смысл. Но толку-то? Он всё равно сдохнет.

— Этот старикашка слишком живуч и хитрожоп. Так что нравится не нравится, но терпи, моя красавица. Старый друид будет долго бесить тебя и веселить меня. Ну а сейчас принимай наказание.

— П-п-п-постой! Зачем ты сделал его таким большим! Не надо, мне же будет больно!

— Будет. Очень больно будет, но таково наказание за нарушение договора. Наслаждайся!

Чёрный рассмеялся, превращаясь в трёхметровое чудовище с дрыном, который прям как третья нога. А затем богиню схватили за талию, и пару мгновений спустя она умерла…

— Что б тебя… Друид… я отомщу… тебе… — хрипела богиня, чьё тело раз за разом воскрешалось и умирало, а Чёрный порыкивал от удовольствия, используя богиню как игрушку для секса. Очень хрупкую игрушку, чьи тазовые кости «так забавно хрустят», когда разрушаются и срастаются заново.

* * *

Комната Любавы.

Некоторое время спустя.

— Ну вот, теперь гораздо лучше, — закивал я, смотря на щёку девушки, а Любава смотрела на меня со смесью благодарности и обиды.

— Ты импотент? — спросила та, когда я вновь сел на стул, стоявший перед кроватью.

— Нет конечно. Или ты «почему ты не набросился на меня»?

— Да!

— Я что, животное по-твоему? — приподнял я бровь и покачал головой. — Прости, конечно, но я умею держать себя в руках. Да и спасать девушку от насильника, чтобы затащить её в постель? Думаю, это тупо. Впрочем, и твоя проверка очень глупа.

— Может, я не в твоём вкусе? Маленькие девочки? Старухи? Доски? Зверюшки? — с обидой перечисляла та.

— Я бы, может, и обиделся, но ты сейчас неадекватна, — вновь покачал головой. — ты красива, и мне нравятся разные девушки, но главное это то, что здесь, — я коснулся головы Любавы.

— Значит, — я дура?

— Ну, во-первых… А разве ты не дура? Кто будет раздеваться перед врачом, дабы спровоцировать его? Или ты хотела доказать себе, что все мужики — козлы?

Девушка вздрогнула. Похоже, я оказался прав.

— Если бы ты была права, тебя бы опорочили, и ты стала бы бояться мужчин и всю жизнь жила бы в страхе.

— Но я оказалась не права…

— Да нет, права. Козлов большинство, но везде есть исключения. Так что опасаться всё же стоит.

— А, во-вторых? — спросила она.

— Точно, — вспомнил я. — Во-вторых, я имел в виду не умственные способности. А эмоциональную близость. Переспать с как можно большим количеством женщин, дабы доказать себе, что я самец, это по-детски. Мне оно не нужно.

— Ты про любовь?.. Секс по любви? — она вдруг расхохоталась.

Я же вздохнул, вспоминая себя молодого. Глаза горели, в сердце тоже был огонь, а член стоял, как кол. Я спасал и «любил» красавиц, покорял сердца и собрал себе великолепный гарем. Всех я обожал и оберегал, но была ли это любовь? С их стороны, да, для меня же они были скорее друзьями, боевыми товарищами и любовницами.

Хотя могу и ошибаться, ведь я попросту никогда ни о чём таком не думал. Я же мир спасал… и некогда мне было…

— Называй это как хочешь. Но секс без эмоциональной привязанности — это как просто справить нужду, — вновь я покачал головой.

Пусть я сейчас и вновь молодой физически, и у меня бушуют гормоны да всё такое, но эмоционально-то мне уже четыреста лет.

Впрочем, блокировка памяти немного влияет на самовосприятие… Так что, когда я её разблокирую полностью, стану вредным, противным старикашкой и буду много ворчать, всех учить жизни и много отдыхать.

— Ты мне так загрузил мозг, что я не понимаю, как мне реагировать. Оскорбляться или облегчённо выдохнуть… — сказала Любава.

— Тебе надо облегчённо выдохнуть, — улыбнулся ей.

— Хорошо, но я всё же немного обиделась. С малых лет, как у меня начала расти грудь, все мною восхищались. А ты говоришь: «Я тебя не люблю, и на тебя у меня не встанет». Обидненько звучит… А ты точно не импотент? — она прищурилась и уставилась на меня.

— Считай, как хочешь. И меня бесполезно пытаться соблазнить. Сейчас мне не до женщин.

— Очередной трудоголик, для которого работа важнее личной жизни, — простонала Любава и рухнула на кровать. Вид, конечно, открывался великолепный и было трудно держать себя в руках. Так что я бросил на девушку её сорочку.

— Пойду я. Принесу твоему отцу настойку. Иначе вскоре ему будет очень плохо.

— Не надо настойки. Он свою дочь продал за бутылку водки! Пусть теперь на улице живёт!

Я вышел из комнаты и встретил Леру. Но так как я «молодой», то она будет мне тётей Лерой

— С Любавой всё в порядке. Но не трогайте её пока. Я же схожу за настойкой, чтобы оживить его. — я кивнул на спящего мужчину. — У него