Исключительное право Адель Фабер - Юлия Арниева

Из этих размышлений меня вывел стук в дверь. На пороге стоял высокий худощавый мужчина средних лет, одетый в строгий тёмный костюм, который, несмотря на явную поношенность, был безупречно чист и отглажен. Его седеющие волосы были аккуратно зачёсаны назад, а на лице застыло выражение сдержанного достоинства.

— Госпожа Фабер? — он слегка поклонился. — Меня зовут Себастьян Мориц. Марта Коул передала, что вам может понадобиться дворецкий.

— Всё верно, — я кивнула, приглашая его войти. — Проходите, пожалуйста. Марта рассказывала о вас.

Дворецкий вошёл, неодобрительно окинув взглядом пыльный холл и полуразрушенную мебель, но его лицо оставалось бесстрастным.

— Прошу прощения за беспорядок, — сказала я, заметив его взгляд. — Как видите, поместье давно пустовало и сейчас находится в процессе восстановления.

— Понимаю, мадам, — его голос был глубоким и мелодичным, что меня немного удивило, почему-то я ожидала более сухого, резкого тона. — Если позволите заметить, основа достойная. С хорошим управлением дом вполне можно вернуть к прежней славе.

Мы прошли в кабинет, где я предложила ему сесть напротив меня за письменным столом. Себастьян сел с прямой спиной, положив руки на колени — классическая поза человека, проходящего собеседование.

— Расскажите о своём опыте, — предложила я.

— Пятнадцать лет служил дворецким у судьи Бернара, — начал он. — До этого работал в доме графа Д’Аржента, но семья разорилась и была вынуждена распустить большую часть прислуги. У судьи Бернара я отвечал за всё домашнее хозяйство, управлял штатом из семи слуг, вёл счета и следил за поставками продуктов и других необходимых вещей. После смерти судьи его дети, живущие в столице, предложили мне присоединиться к их хозяйству, но я предпочёл остаться здесь, в Ринкорде.

— Почему? — поинтересовалась я.

Мориц на мгновение задумался, словно решая, насколько откровенным быть:

— В моём возрасте, мадам, перемены даются непросто. К тому же, в столице у меня нет ни родных, ни друзей. А здесь есть младшая сестра, которая нуждается в заботе.

Эта искренность подкупала. Я кивнула, принимая его объяснение:

— Что вы знаете о поместье Фабер?

— Оно принадлежало госпоже Элизе Фабер, уважаемой даме, известной своей благотворительностью и обширными познаниями в ботанике, — чётко ответил Мориц. — После её смерти поместье перешло к племяннице, то есть к вам, мадам. Судья Бернар иногда упоминал, что здесь была прекрасная библиотека и коллекция редких растений.

— Вы хорошо осведомлены, — с лёгким удивлением отметила я.

— Считаю своим долгом знать местную историю, мадам, — ответил он без тени самодовольства. — Кроме того, судья Бернар был дружен с вашей тётушкой.

Я задала ещё несколько вопросов о его навыках и опыте, и каждый ответ убеждал меня, что лучшего дворецкого в этих краях не найти. Наконец, я перешла к практическим вопросам:

— Каковы ваши условия, господин Мориц?

— Тридцать фарингов в месяц, жильё в поместье и традиционные выходные по воскресеньям, — ответил он без колебаний. — Также я хотел бы иметь возможность иногда навещать сестру.

Сумма была выше, чем я предполагала, но, учитывая его опыт и репутацию, вполне разумной.

— Хорошо, я согласна, — кивнула я. — Когда вы сможете приступить?

— Могу начать прямо сегодня, мадам, — он слегка поклонился. — Мои вещи уже собраны.

Эта готовность меня тронула. Должно быть, ему действительно нужна была эта работа.

— Превосходно, — улыбнулась я. — Тогда познакомьтесь с остальным персоналом и составьте список первоочередных нужд для дома. Кухарка Марта покажет вам, что уже сделано и что планируется.

Себастьян встал и снова поклонился:

— Благодарю за доверие, мадам. Постараюсь оправдать его полностью.

Когда он вышел, я невольно улыбнулась. Найти хорошего дворецкого в этих краях казалось почти невозможным, но, похоже, мне повезло. С таким человеком управление поместьем должно пойти гораздо легче.

Оставшаяся часть утра прошла в хлопотах. Я проверила, как чувствует себя наш раненый гость, и обнаружила, что он уже не спит. Томас сидел на постели, опираясь на подушки, и пил травяной отвар, который поднесла ему Люси.

— Доброе утро, — сказала я, подходя ближе. — Рада видеть, что вам лучше.

Он повернул голову в мою сторону, и я заметила, что цвет вернулся на его щёки, а взгляд стал более ясным и сосредоточенным.

— Мадам Фабер, — он слегка кивнул, поморщившись от боли, которую, видимо, вызвало даже это лёгкое движение. — Я благодарен вам за заботу и прошу прощения за ночное беспокойство.

— Не стоит извинений, — я присела на стул рядом с его постелью. — Вам было плохо. Как чувствуете себя сейчас?

— Лучше, — коротко ответил он и отвёл взгляд. — Но я не должен здесь оставаться. Это… опасно.

— Вы уже говорили об опасности, — мягко напомнила я. — Но не объяснили, какой именно.

Томас сжал губы, словно боролся с собой, решая, сколько может рассказать. Наконец он произнёс, глядя куда-то мимо меня:

— Я привлёк внимание… не тех людей. Людей, с которыми лучше не пересекаться. Они не остановятся, пока не найдут меня.

— И что они сделают, когда найдут? — спросила я, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

— Лучше вам не знать, — его взгляд, на мгновение встретившийся с моим, был полон такой мрачной решимости, что я невольно вздрогнула. — Поэтому я должен уйти как можно скорее. Сегодня… или завтра.

— Вы всё ещё слишком слабы, — возразила я. — Рана может открыться, и тогда…

— Выживу, — он упрямо покачал головой. — А вот если останусь здесь, нам всем грозит беда.

Я видела, что он не отступит, и решила сменить тактику:

— Хорошо, если настаиваете. Но хотя бы сегодня останьтесь, наберитесь сил. А завтра, если будете чувствовать себя достаточно крепким, сможете уйти.

Томас, поколебавшись, неохотно кивнул:

— Хорошо. Но только до завтрашнего утра.

На этом наш разговор закончился — он выглядел утомлённым даже этой короткой беседой. Я оставила его на попечение Люси и вышла из комнаты, размышляя о том, какая тайна скрывается за его словами и поступками.

День продолжился суетой и хлопотами. Вернулся Жозеф с сеном и строительными материалами, и работа закипела с новой силой. Пьер с сыновьями взялись за конюшню, начав с ремонта крыши и денников для Фалько и Беллы. Жером и его брат Анри обустраивали временное жилище для себя и своих скакунов. Марта