Aiгоритмы: Детектор бытового бреда - Артур Болт

подмигнул Алисе. Она улыбнулась в ответ. Старая проблема была решена. А новая, гораздо более сложная и захватывающая, – только начиналась. Они нашли свою идею на миллион. Или, по крайней мере, на зачёт "автоматом". И это было отличным началом.

Глава 13: Этический комитет и первая плазмида

Сцена 1: "Бумажный тигр".

Эйфория от рождения "Algophagy" держалась ровно до следующего утра. Ночью им снились светящиеся бактерии, прорывы в науке и благодарное человечество, избавленное от плохого настроения. А утром они столкнулись с реальностью. И реальность имела форму официального сайта МФТИ.

Они собрались на свой первый "рабочий митинг" за завтраком. Настроение было боевое.

– Итак, мужики, – объявил Сёма-Привоз, разливая чай. – План такой: сегодня мы записываемся на тот самый курс по выбору. Потом идём к Ане, нашей фее-биологу, и трясём с неё детали: где брать эти ваши плазмиды и чем кормить палочки.

– Сначала нужно составить точное ТЗ, – поправил его Илья-Мышь, уже открыв на планшете среду разработки. – Определить архитектуру системы, выбрать язык для моделирования метаболических путей… Я думаю, стоит начать с Python и библиотеки CobraPy.

– А я могу поискать на онлайн-барахолках списанный термостат и центрифугу! – загорелся Макс-Коротыш. – Соберём мини-лабораторию прямо здесь!

В этот момент Илья, который параллельно с составлением ТЗ изучал внутренние регламенты университета, поднял голову от своего устройства. Выражение его лица, обычно невыразительное, на этот раз было похоже на системное сообщение об ошибке.

– Минуточку, – сказал он. – У нас проблема.

– Какая ещё проблема? – отмахнулся Сёма. – У нас нет проблем, у нас есть вызовы!

– Это не вызов, – монотонно ответил Илья. – Это параграф 7, подпункт "В" Положения о научно-исследовательской работе студентов МФТИ. Я процитирую: "Любая научно-исследовательская работа, связанная с методами генной инженерии, рекомбинантными ДНК и созданием генетически модифицированных организмов, включая микроорганизмы I-II уровней патогенности, требует обязательного предварительного рассмотрения и одобрения университетским Комитетом по биоэтике".

В комнате повисла тишина.

– Чего-чего? – первым нарушил её Макс. – Какого ещё комитета? Мы же просто хотим заставить бактерию светиться зелёным! Это же почти как светодиод, только живой!

– Я так и знал! – схватился за голову Сёма. – Я чуял, шо не может быть всё так просто! Сейчас придут люди в строгих костюмах, отберут у нас наши паяльники и скажут, шо мы тут готовим биологическое оружие!

Илья уже вывел на большой экран на стене форму заявки в этот самый комитет. Это был многостраничный, устрашающий документ в формате .gov-docx, который выглядел так, будто его писали не для студентов, а для сотрудников секретного НИИ.

Лёва-Заяц, бледнея, читал вслух заголовки разделов:

– "Раздел 3: Оценка потенциальных рисков для экосистемы кампуса в случае неконтролируемого высвобождения ГМО"… "Раздел 4: Этические аспекты создания синтетических форм жизни и их место в классификации живых организмов"… "Раздел 5: Обоснование гуманитарной и социальной ценности предлагаемого исследования"…

Он поднял на друзей испуганный взгляд.

– Они спрашивают про гуманитарную ценность… Мы же просто хотели зачёт на шару получить.

Их великая, амбициозная идея только что столкнулась с первым, самым страшным врагом любого физтеха. Не со сложной задачей, не с нехваткой оборудования, а с обыкновенным, скучным, непробиваемым "бумажным тигром" – университетской бюрократией. И этот тигр выглядел гораздо страшнее любого декана или "факера"-преподавателя.

Сцена 2: Инструкция по вызову Ктулху.

Страх перед комитетом по биоэтике был велик, но дух Физтеха не позволял им сдаться. После короткого совещания было решено, что ответственным за написание первой версии заявки будет Лёва-Заяц. Как теоретик и человек с самым научным складом ума, он казался идеальным кандидатом для общения с "людьми в строгих костюмах".

– Та не дрейфь, Лёвочка, – подбадривал его Сёма-Привоз. – Ты им всё по полочкам разложишь, с формулами, с доказательствами! Они там ахнут от твоей учёности и сразу дадут добро!

Лёва отнёсся к задаче со всей серьёзностью. Он заперся в своей комнате на несколько часов, окружив себя учебниками по молекулярной биологии (которые тут же скачал из университетской библиотеки) и стопкой распечатанных научных статей. Он "ботал" заявку так, как ботал бы самую сложную контрольную в своей жизни.

Вечером он вышел из своей "берлоги" с видом человека, только что завершившего написание как минимум докторской диссертации. В руках он держал планшет.

– Готово, – объявил он с гордостью. – Я постарался максимально полно и точно изложить суть нашего проекта. С соблюдением всех научных норм и стандартов.

Они собрались вокруг него, чтобы послушать. Лёва откашлялся и начал зачитывать самые важные пункты.

– Итак, раздел "Обоснование": "Предлагаемое исследование направлено на конструирование рекомбинантной плазмиды на основе вектора pUC19, несущей ген репортёрного белка GFP под контролем L-арабинозного оперона E. coli. Целью является создание эффективной и валидируемой системы для тестирования индуцибельной экспрессии генов в прокариотической модели…"

Он сделал паузу, ожидая одобрения. Но его друзья молчали. Сёма непонимающе хмурился. Макс чесал в затылке. Илья был, как всегда, непроницаем.

– Что-то не так? – неуверенно спросил Лёва.

– Лёвочка, родной мой, – очень осторожно начал Сёма. – Это… это очень умно. Наверное. Я понял примерно три слова: "ген", "белок" и "система". Остальное для меня – как на китайском.

– Но я же всё правильно написал! – возмутился Лёва. – Точно, по-научному! Чтобы они видели, что мы "сечём" в теме!

Он продолжил читать:

– Раздел "Этические аспекты": "Потенциальный риск неконтролируемого распространения генетического материала митигируется использованием шасси на основе непатогенного лабораторного штамма, а также введением в плазмиду 'гена-самоубийцы', активируемого при отсутствии в среде специфического синтетического триптофана, что ограничивает жизнеспособность организма строго лабораторными условиями…"

– Стоп! – схватился за голову Сёма. – Та ты шо творишь?! "Ген-самоубийца"?! Да они же нас после этого самих в "двадцатку" отправят на обследование! Они же подумают, что мы тут биооружие создаём!

– Но это же стандартный протокол безопасности! – чуть не плача, воскликнул Лёва.

– Может, и стандартный, – вздохнул Макс-Коротыш, – но звучит, согласись, жутковато. Если бы я такое прочитал, я бы на всякий случай вызвал отряд химзащиты.

Они посмотрели на текст заявки. Двенадцать страниц, полных сложных терминов, аббревиатур, ссылок на научные работы. Это был прекрасный, логичный, абсолютно точный… и совершенно нечитаемый для нормального человека документ.

– Таки да, – подытожил Сёма. – С такой заявкой нам не то что грант, нам даже разрешение на покупку чашек Петри не дадут. Они решат, шо мы тут вызываем Ктулху с помощью генной инженерии. Это провал, мужики. Полный. Нам нужен… нам нужен переводчик. С физтеховского на человеческий.

Сцена 3: Наш ручной гуманитарий.

После провала первой редакции заявки в блоке 326 повисло гнетущее молчание. Они сидели и смотрели на творение Лёвы, которое светилось на большом экране, как на монумент собственному бессилию. Документ был