Назначенная партнёршей - Грейс Гудвин

– Тебе, господин.

– Да, мне.

Он улыбнулся, прежде чем снова включить вибрации.

– И я скажу тебе, когда с тебя хватит.

Тарк шевелил игрушкой и атаковал мой клитор своим ртом, сося и трахая меня игрушкой, пока я не выгнулась дугой над кроватью, как тетива, не в силах противостоять его плотскому доминированию над моим телом, пока он вел меня к еще одной вершине. Не в силах закричать, я захныкала, когда оргазм пришел с яростью торнадо, разрывающего мое тело.

Прежде чем я смогла отдышаться, Тарк вытащил игрушку из моего изможденного тела и отбросил ее в сторону. Потом он встал на колени между моими широко раздвинутыми бедрами. Он схватил одну из моих рук, подняв ее над моей головой, затем другую, крепко удерживая их на месте, пока он скреплял их толстой кожаной лентой. Я подергала руками, зная, что он не освободит меня. Он возьмет меня, как захочет. Моя киска сжималась вокруг пустого воздуха, боль от возбуждения заставляла губы моей киски пульсировать в такт биению сердца. Мне было нужно, чтобы он был внутри, заполнял меня. Делал меня своей. Мне было нужно его удовольствие, его обладание мной. Мне было нужно быть тем, чего он хотел, дать ему то, что он хотел.

– Теперь пора трахнуть тебя.

Я кивнула головой, хотя из уголков моих глаз потекли тихие слезы. Сила его власти, его контроля над моим телом, над моей разрядкой переполнила меня, и я не могла сдержать слез. Эти слезы были мной, моей душой; эмоциональная плотина прорвалась внутри меня здесь, сейчас, в безопасности его объятий.

Я принадлежала ему, телом и душой, и ни в чем бы не отказала ему. Хотя игрушка была изумительна, это не был член Тарка, а я жаждала его твердой длины, распирающей меня. Мне нужно было слияние. Мне нужно было видеть, как он напрягается, смотреть, как он погружается в удовольствие, которое может дать ему только мое тело. Мне нужно было знать, что он мой.

Он пристроился и скользнул в меня одним гладким, длинным толчком. Он упал на предплечья, так что его голова была прямо над моей, и проник в меня полностью. Я была скована, мои руки были связаны над головой, мои бедра прижаты к мягкой кровати его бедрами. Я не могла пошевелиться. Я ничего не могла сделать, кроме как позволить ему трахать меня.

Оставаясь неподвижным, он пробормотал:

– Гара.

Опустив голову, он начал целовать меня и двигаться. Трахал и целовал. Он был удивительно нежным, и это… это было нечто большее. Это было подтверждением того, что мы принадлежали друг другу. Конечно, он доставил мне удовольствие, но я знала,–я могла чувствовать,–что я для него нечто большее, чем просто женщина, которую можно трахать и осеменять. Он изменился даже за то смехотворно короткое время, что я провела на Трионе. Его суровость и властность смягчились, внутренние острые углы притупились. Я сделала это с ним.

Я смогла ослабить его беспокойство, облегчить бремя, лежавшее на нем как на Верховном советнике. В этот момент он мог забыться со мной, искать удовольствия и утешения. Не как Верховный советник, не как лидер своего народа, не как могущественный человек, к которому множество людей обращалось за указаниями.

Со мной он был просто Тарком, мужчиной. Его движения изменились, стали более энергичными, и сладкое трение его члена вернуло меня на грань оргазма, как будто мое желание было трутом, вновь разгоревшимся ярким огнем. Его темп ускорился, как будто он старался чего-то добиться. Я поняла.

– Тарк. Дай себе волю.

Я нарочно использовала его имя. Дала ему знать, что в этот момент ему не нужно беспокоиться о том, чтобы защитить меня. Он мог просто поддаться удовольствию, которое он нашел в моем теле, в разрядке, которую я могла дать ему.

Он поднял голову и посмотрел на меня. Пот капал на мою грудь.

– Я не могу потерять контроль. Я никогда не теряю контроль.

Он провел ладонями по моим рукам и сжал мои запястья.

–Я не хочу причинять тебе боль,–сказал он, энергично работая бедрами.

Подняв ноги, я прижала колени к его бокам, чтобы он мог проникнуть в меня еще глубже.

Я покачала головой.

– Ты не причинишь мне боль. Ты не можешь.

Возможно, виной тому был мой тон, или выражение моего лица, или то, как мои внутренние стенки сжались на его члене, но маска соскользнула. Его лицо затвердело, челюсти сжалась, а глаза закрылись. Подцепив мою подколенную впадину изгибом своего локтя, он приподнял меня и вонзился. Я закричала, потому что он наполнил меня до отказа, но он не остановился.

– Да,–крикнула я, давая ему понять, что я этого хочу. Я хотела. Я хотела его всего. Если мы так хорошо подходим друг другу, я смогу принять это. Я могла справиться со всем, что он давал мне, мне нужно было принять его, всего. Мне нужно было доставить ему удовольствие, сделать его счастливым, подчиниться его желанию. Я двигалась ему навстречу всякий раз, как он пронзал меня; его хватка сжала мою ногу и бедро, и я поняла, что моя бурная реакция толкала его к пределу самоконтроля. Звуки траханья наполнили палатку–грубые, плотские и влажные.

– Я хочу ребенка, Тарк. Твоего ребенка. Дай мне его,–сказала я, задыхаясь.

Я хотела. Хотела дать ему ребенка, которого он желал, того, о котором я мечтала, но никогда не могла себе представить. Раньше меня ужаснула мысль о том, что меня используют для размножения, что главная цель Тарка при поиске невесты–это найти женщину, которая была бы плодовитой и могла бы дать ему наследника, в котором он нуждался.

Но мы делали не это. Мы не трахались на церемониальной скамье. На нас не смотрели и нас не снимали для центра обработки невест. Мы были просто мужчиной и женщиной, которые нуждались друг в друге, и которые таким образом демонстрировали свое желание и смысл своей жизни. Я была могущественной. Я смогла превратить Тарка в возбужденное животное, отчаянно жаждущее разрядки, пока он не забыл обо всем, кроме стремления овладеть мной.

– Пожалуйста, Тарк.

– Ты хочешь этого, гара?–прорычал он.

– Да!

– Ты хочешь меня? Только меня? Ты останешься со мной и будешь моей партнершей?

Я открыла глаза, и он смотрел на меня. Мои соски коснулись его груди, так как я выгнулась, а руки остались над головой.

Я почти ничего не видела на Трионе. Я только знала, что аванпост Девять был