Барышня-бунтарка - Яна Епринцева

– Скажи, Радимир… А магия, она… Я не знаю как сказать. Просто мне не знакомы ощущения, когда она бежит по телу, я не представляю, на что это похоже. Но по описанию тех, кто родился с даром, она чувствуется примерно так. Хотя… – начала я и запнулась.

– Ты совершенно права. Магия ощущается примерно так. Приятные покалывания, лёгкость в теле. А когда обращаешься к ней, концентрируешь и собираешь, она перекатывается по венам горячей волной и каждую клеточку как будто пронзает молния, – подтвердил мои догадки мужчина.

– Но почему я ощущаю её? Мои сёстры обладают даром, но если я брала их за руки, то ничего не происходило, – я принялась рассуждать вслух.

– Женщины чувствуют мужскую магию, а мужчины – женскую. Вместе она усиливается в десятикратном размере. Потому-то княжеские чародеи женятся только на девушках с даром. Лишь так удаётся удержать защитный барьер и не пустить в страну аспидов и других тварей севера. Это возможно, если усилить магию, направив её в нужное русло, – принялся объяснять Радимир.

Я нетерпеливо тряхнула головой.

– Ну, всё равно, я не понимаю! Хорошо, чародей передаёт своей жене свою магию, а та делится с ним. Но мы не обладаем даром! Мы не можем им делиться! – воскликнула я. – Кроме того, если ты думаешь, что мне не доводилось прикасаться к другим мужчинам, и даже к княжеским чародеям, то ты ошибаешься.

Радимир моментально нахмурился. Зелёные глаза его сузились, а рот превратился в тонкую нитку.

– Что это значит? – ледяным тоном процедил он.

Мужчина явно был недоволен, узнав, что я касалась других представителей противоположного пола. Неожиданно мне польстила его ревность.

– А что тебя удивляет? Родители не раз приглашали в дом молодых офицеров. Да и представители других сословий бывали. Сёстрам подыскивали благородного жениха, меня же изначально просто желали выдать замуж уж за кого-нибудь. Не думаешь же ты, что никто ни разу не подал мне руку, не помог присесть или выбраться из экипажа во время прогулки? – улыбнулась я.

– Но ведь… Так ты это имеешь в виду? Невинные прикосновения? – лицо офицера сразу же изменилось, вновь став расслабленным и умиротворённым.

– Разумеется! А ты что подумал? – погрозила я пальцем. – Но ведь невинные прикосновения твоей ладони вызывают вспышки молний и мурашки. То есть только твоей…

Я вновь запнулась. Но продолжать не стала, так как наша коляска, наконец, добралась до полицейского управления и остановилась возле входа.

Глава 42

Вместе с Радимиром я вошла в невзрачное деревянное здание, где и располагалась полицейская управа. Пройдя по коридору вслед за дежурным, который при виде Ярогорского вытянулся в струнку и отдал честь, мы попали в тесный кабинет, заставленный разномастной мебелью.

Здесь, каждый за своим столом, сидели недавние знакомцы – полицейские, что пришли арестовывать меня в день убийства Всеведы. Присутствовал в комнате и ещё один человек, который что-то старательно переписывал с одного листа на другой, нервно макая деревянное перо в чернильницу.

Стоило нам войти в их контору, как сотрудники уездной управы мгновенно встрепенулись, засуетились, принялись кланяться и приветствовать нас, как уважаемых господ. К Радимиру они обращались не иначе как княжеский чародей, меня же величали просто – барышня.

Нас живо усадили на потёртые стулья, с жёсткими сидениями и даже предложили чаю, но мы с Радимиром одновременно отказались.

В этом месте мне сделалось вдруг неуютно и даже жутковато. Вроде бы обычная уездная контора, с покрытыми лаком столами и книжным шкафом возле одной стены. Но здесь витала особая, тревожная атмосфера, наводящая нехорошие мысли.

Возможно, дело было в пыльных окнах, забранных снаружи решётками, или в засиженных мухами стопках папок с таинственными подписями «Дело √…». Но в любом случае мне до ужаса захотелось поскорее убраться подальше из этой обители закона и правопорядка.

Радимир же, казалось, чувствовал себя довольно раскованно и свободно. Он закинул ногу на ногу и принялся расспрашивать полицейских о новых фактах в деле убитой жрицы.

Те даже не пытались скрывать от него результаты следствия, хотя я очень сомневалась, что мой спутник действительно имел право получить эти сведения. Как бы там ни было, но мы узнали много интересного.

– Убийца пойман, можете не волноваться! – отрапортовал один из полицейских, судя по знакам отличия, самый старший из тех, кто находился в кабинете. – С барышни сняты все обвинения, и причин подозревать её, у нас нет.

Услышав это, мы с Радимиром, не сговариваясь, подались вперёд.

– И кто же убил жрицу? – спросил Ярогорский.

– Извозчик. Тот самый, что и привёз её и барышню в Междуреченку.

Я с трудом удержалась, чтобы не вскочить с места из-за ужасного волнения. С одной стороны, меня обрадовали слова полицейского о том, что меня в убийстве больше не подозревают. Но известие, кто на самом деле преступник, заставило ощутить запоздалый ужас.

И немудрено, ведь я находилась ночью в безлюдном месте, рядом с убийцей. Мы проезжали по довольно пустынным краям, среди полей и мимо небольших лесков. Извозчик вполне мог прирезать и меня вместе со старухой, но по какой-то причине этого не сделал.

– Как выяснилось, что это извозчик? Он признался? – спросил Радимир.

– Да. Мы поймали его тем же вечером. Этот олух выдал себя сам. Всё-таки он оказался не таким хладнокровным, как требует это дело. Убив жрицу, кучер направился прямиком в кабак, в одной из близлежащих деревень и, напившись там до поросячьего визга, принялся болтать лишнего. А потом и вовсе начал буянить, в результате чего хозяином заведения были вызваны наши сотрудники. С пьяных глаз преступник не сразу понял, за что попал в управу и, не отпираясь, признался в убийстве.

– И зачем он это сделал? – не выдержала я.

– А вот причину своего злодеяния он назвать отказался. Даже после нескольких допросов. Хотя это уже не первый случай. Практически все восемь убийц, напавших на жриц, уже пойманы и ждут суда. И никто из них не желает выдавать заказчика. А в том, что действовали они из-за корыстных целей, сомнений у следствия не имеется, – ответил полицейский.

Радимир расспросил его о доносчике, который обратился в управление и оклеветал меня.

Здесь блюститель правопорядка неожиданно напрягся. Он начал мямлить и увиливать. Но, в конце концов, признался, что это была высокая, темноволосая девушка, явно из дворянского сословия. Доносчица явилась на рассвете, прямиком домой к начальнику управы. Она рассказала, что, находясь проездом на постоялом дворе в Междуреченке, стала свидетельницей убийства.

Полицейский назвал даже имя незнакомки, пытавшейся