Черный ратник. Книга 2 - Макс Гато

впихнула его следом. На одно мгновение снаружи остался лишь я. Я видел всадников. Им до нас оставалось не больше тридцати шагов. Их лица были искажены ненавистью, а оружие сверкало в лунном свете.

Я не сдержался и помахал им на прощание. А следом нырнул в проём и изо всех сил толкнул дверь. Через несколько мгновений дверь закрылась. Громов пробормотал что-то себе под нос, и на двери вспыхнули зелёные руны, похожие на его ауру.

В этот же миг снаружи раздался тяжёлый удар и оглушительный скрежет. Я буквально мог слышать яростный стук клинков по железу, крики и ругань. А здесь, внутри, было слышно лишь тяжёлое, хрипловатое дыхание, разносящееся эхом в каменном туннеле.

Я прислонился к холодной, влажной стене, пытаясь отдышаться. В горле стоял ком, тело горело от напряжения и потраченных сил. Чёрная аура отступила, оставив после себя ледяную пустоту и усталость.

— Все целы? — спросил я, обращаясь в темноту.

— Живы, — отозвался Соловьёв.

Он дышал неровно, со свистом.

— Я… тоже, — голос Ярославы дрожал от адреналина.

Громов ничего не ответил. Было слышно лишь его тяжёлое, мерное сопение, оно и выдавало его присутствие.

— Надо завалить вход, — скомандовал я, едва успев перевести дух.

В зелёном свечении ауры Громова мы с Ярославой раскрошили камни в узком туннеле, заставив горную породу схлопнуться.

— Этого надолго не хватит, — прохрипел я.

— На этот случай, — ответил Громов сквозь тяжёлое дыхание, — у нас есть свои механизмы.

Я кивнул. Даже сквозь камень и зачарованное железо я слышал нестихающие удары. Да, они стали глуше и отдалённые, вот только мятежники всё также били с методичным, яростным упорством.

— Ну-ка, повернись, — попросил я Громова.

И затем обломил стрелу, торчащую у него из лопатки. Громов выругался, но больше ничего не сказал.

— Пойдём, — приказал я.

И зелёный ратник повёл нас назад по туннелю. Мы шли молча. Даже Соловьёв не издавал ни звука. Громов тяжело дышал. Ярослава шмыгала носом и стирала пот с лица. Соловьёв же сосредоточился и шёл, уставившись в землю, его плечи были ссутулены. Я замыкал наш отряд, всё ещё чувствуя спиной приглушённый гул.

Если путь до двери был гонкой, то дорога назад в Белоярск показалась втрое длиннее. Мы едва успели отдохнуть после конной атаки, и второе задание вымотало каждого.

Наконец впереди показался слабый свет — не лунный, а тусклый, дрожащий от факелов.

Мы выбрались в подвал полуразрушенного дома на окраине Белоярска. Воздух здесь, хоть и пыльный, показался удивительно свежим после затхлого удушья тоннеля. Здесь нас уже ждали. Громову помогли вылезти Артём с Иваном. Они стояли с оружием на изготовку и расслабились, только увидев нас.

С ними был чернобородый воевода и несколько бойцов.

— Ну как? — спросил воевода, едва мы вылезли наружу.

— Всё сделали как надо, — спокойно отрапортовал я. — Волхв мёртв.

Не было никаких подробностей, никаких геройских рассказов. Только один единственный факт. Воевода тяжело кивнул, его лицо не дрогнуло.

— Громов, дуй к лекарю, — сказал я и кивнул Ивану, чтоб он помог.

Белобрысый понял всё с полуслова. Воевода же окинул взглядом наш маленький отряд и коротко произнёс:

— Спасибо.

Я только отмахнулся.

— Работа такая.

— Я доложу Велесу, — ответил воевода, развернулся и растворился в ночи.

Мы вышли на улицу.

— Хочу дождаться наставника, — произнёс Громов, глядя на меня.

Он не собирался уходить, даже несмотря на рану.

— Отказано, — спокойно произнёс я.

Громов сжал кулаки и тяжело выдохнул.

— Вань, — обратился я к белобрысому, — если надо, тащи его силой. У него лопатка пробита. Если не исцелить сейчас, проблем не оберёшься.

Иван кивнул и сделал шаг к Громову.

— Сам дойду, — выдохнул зелёный ратник.

Никто, кроме Громова и Ивана, не стал расходиться. Мы отправились к лагерю у ворот, вернее, у завала, который от них остался, и принялись ждать.

Через некоторое время я услышал громкий грохот, раздавшийся со стороны дома и тайного прохода.

— Это тот самый механизм? — с интересом спросила Ярослава.

На что солдаты Белоярска только заулыбались.

— Одним тайным ходом стало меньше, — объяснил один из сержантов.

Мы постояли где-то с полчаса, но ни дозорные, ни кто-либо ещё не подали ни одного сигнала, поэтому отряд расположился напротив ворот. Соловьёв лег на плащ и закинул голову назад, он опять смотрел на звёзды. Я сел прямо на холодную землю и с удовольствием вытянул ноги. Рядом приземлилась Ярослава.

Мы оба прислонились к небольшому заборчику и смотрели на то, как местные жители медленно старались воздвигнуть баррикады там, где когда-то была стена и ворота.

— Как думаешь, — тихо произнесла Ярослава через какое-то время, — они вернутся?

Я не стал отвечать, только коротко покачал головой.

— Пессимист, — выдохнула Ярослава и слабо улыбнулась.

Мы молча ждали. Артём подошёл к завалу и приложил ладонь к холодному камню, как будто он мог с помощью ауры услышать приближение отряда.

Он медленно убрал руку и сел на камни. Ярослава какое-то время не отрывала взгляда от пролома. Вот только минуты превращались в часы, и рыжая медленно съехала по заборчику, уткнулась лбом мне в плечо и тихо засопела. Я взглянул на её измазанную грязью усталую мордашку и сам невольно зевнул.

Мне и так было абсолютно ясно — Туманов не вернётся. Не он, не его люди. Они сделали то, за чем пошли. Стали идеальной приманкой — шумной, яростной, отчаянной. Оттянули на себя всё внимание. И когда мы сделали своё дело, у них едва ли остались силы или возможность отступить. Старый воин знал, на что вёл добровольцев.

В какой-то момент вернулся Громов. Он успел умыться и только коротко кивнул мне, его плечо было перевязано.

Громов так и стоял, как статуя, и смотрел в ночную темноту, пока на горизонте не появились первые лучи рассвета.

Ярослава вздрогнула, вздохнула и потянулась.

— Так и не вернулись? — спросила она, глядя на мрачного, как туча Громова.

И в этот самый момент, Громов сорвался с места и резво вскочил по камням в проем стены. Он прислонил ладонь ко лбу и всмотрелся вдаль. В его жесте отражались последние капли пустой надежды.

Глава 14

Громов стоял неподвижно, вглядываясь в предрассветную тьму. Ярослава чуть плотнее завернулась в плащ. Соловьёв нервно перебирал тетиву своего лука. Я же поднялся на ноги и забрался по камням к Громову. В сером утреннем полумраке что-то шевелилось. Это что-то не было похоже ни на строй, ни на отряд. Несколько призрачных фигур крались от укрытия к укрытию. Они двигались с опаской, но с выверенной, натренированной скоростью.

— Наши, — сипло произнёс один из часовых