Твое... величество! Anthology - Галина Дмитриевна Гончарова

- Тем более. Смысл его был травить солью? Тогда бы мышьяка насыпать, белые крупинки они и есть? И помер бы он преотлично!

Фридрих провел рукой по лицу.

- Я рад, что это не ты. Мне было бы тяжело… есть вещи, которые просто не надо делать. Никому.

Дитрих качнул головой.

- Я не стану зарекаться и говорить за все и всех. Но… я бы придумал что-то получше.

- Тогда – кто?!

Ответа у мужчин не было. А знать бы хотелось. Это не просто так, это враг рядом, вообще, только руку протянуть.

И это – страшно.

***

Ответ, увы, лежал на поверхности, и был он прост.

Верный Ганс совершенно случайно просыпал королевское лекарство. Он видел, что Ханс принимает его каждый день, просто сует ложку в рот, глотает и тут же запивает водой. И дорожит коробочкой… а тут случилось! Не нарочно, но вот… взбивал подушки и задел локтем! Понятно, что смог, он с пола собрал! Но что-то же и собрать не удалось, взял он ложку соли, да и добавил. Только потер в ступке… от соли-то вреда не будет, наверное?

Это не тот секрет, который доверяют слугам, поэтому что именно принимает король, и откуда оно взялось… Ганс не знал.

И собирался молчать о своей оплошности вечно.

Так и поверишь, поневоле, в шуточки Многоликого.

Глава 17

***

Увы, эти вещи тоже пришлось утверждать Марии.

Казнь. Точнее – приказ о казни Исайи Рентского.

А что еще было делать с предателем-кардиналом? Правда, отец роман предлагал забрать с собой и предать суду Конклава, но теперь уже уперлась Мария.

Что значит – Конклав?

Гадить здесь будешь, а судить тебя будут там?

Дискуссии тут неуместны! Где ты насвинячил, там тобой и подотрут!

Права не имею?!

А вот это вообще не стоило говорить разъяренной женщине.

Иоанна она не любила, и если честно, сама бы с радостью угробила, но это – ОНА. У нее были причины, были возможности… и то! Если бы она это сделала, то как с покойным казначеем. Быстро, безболезненно и точно не стала бы отрубать голову, тащить ее на всеобщее обозрение, потом пытаться принудить несчастную девчонку Рибоно…

Анна, кстати, проплакала весь вечер.

Плохой ли, хороший, Иоанн был ее отцом. И иногда играл с детьми, носил малышку на плечах, улыбался… потом он ее предал, но это же было – потом! И серьезных последствий для Анны это не дало, это не Мария, которая умерла от боли!

Но об этом Маша Белкина промолчит.

А за слезы своего... да-да, уже своего ребенка, она не то, что с кардинала – с крокодила три шкуры спустит! И посторонняя помощь ей не понадобится.

Так что… суд был коротким.

Виновные в государственной измене приговаривались к повешению. Выслушивать их или допрашивать? Вот еще не хватало!

Единственное – Мария решила лично выслушать от каждого последнее желание. И от наемников, и от кардинала, и от тех придворных, которые помогали Ихорасу… да, и такие тоже были. Так что королевский фонд пополнился хорошей суммой и приличным куском земель после конфискации.

Все роды под нож Мария пускать не стала, но проглядела списки имущества, и недрогнувшей рукой откромсала в свою пользу… то есть в пользу короны, приличные куски. Ровно столько, чтобы оставшегося хватило на скромную жизнь, а на заговоры и наемников – уже нет.

Чем виноваты наемники?

А ты думай, куда наниматься!

Так что в камеру к Исайе Мария пришла лично.

Кардинал производил удручающее впечатление. Осунулся, похудел, глаза запали… Марии он обрадовался.

- Ваше величество, умоляю!!!

- Не стоит меня умолять, - подняла узкую ладонь Мария. – Кардинал, завтра за измену вас повесят. Последнее желание?

- ЧТО?!

Исайя Рентский был искренне уверен, что ему ничего не будет.

Ну, поругают.

Ну, отвезут в Фарданию, на Конклав. А там уж он справится. Бывает, ошибся, осознал и кается.

Нет?

Как – нет?!

- Завтра. Вас казнят, - еще раз повторила Мария. – Последнее желание?

Говорить с этой жабой не хотелось, только ногой раздавить. Мерзкий он… им даже Многоликий побрезговал. Вот, посол Фардании обернулся, а Исайя остался. Пусть теперь и отвечает за все, гад такой.

- Ваше величество! Я не…

Мужская истерика – зрелище гадкое. И женская-то очень так себе, на любителя, а уж когда в сопли, слюни и истошный вой ударяется мужчина, тут и вообще, куда бы сбежать?

Мария так и поступила.

Махнула рукой коменданту тюрьмы.

- Эрр Ленок!

- Да, ваше величество?

- Если этот человек не воспользуется правом на последнее желание, пусть так и остается. Мне безразлично. Если решит – сообщите мне.

- Да, ваше величество.

Мария развернулась и вышла, оставив кардинала кататься по полу и выть, словно раненый волк.

Зааааа чтоооооо!?

Не виноватый он, бес попутал!!!

Наемники, кстати, приговор восприняли спокойнее. Но у них и работа такая, сегодня ты, завтра тебя… два из них попросили заменить способ казни на отрубание головы, и Мария дала согласие. Еще несколько человек попросили позаботиться об их семьях. Что ж, Мария и это сделала, как обещала. Не разорят ее эти пенсии, а грехи у наемников, считай, списаны. Все закрыто приговором и палачом.

А кардинал?

Мария ему все сказала, остальное было только его проблемами.

***

Последнее желание он так и не высказал. Истерика перешла в глубокий обморок, ночью королеву никто беспокоить не стал, а утром и поздно было. Мария и на казни-то не присутствовала.

Как ей рассказали, Исайя опять орал, бился, но палача такими мелочами было не смутить. Два удара, петля – и виси, болезный.

Приговор был приведен в исполнение.

Уже потом Мария узнала, что по стране поползли слухи и сплетни. Большинство людей было уверено, что «круто королева оглобли заворачивает!», но в целом, королеву одобряли. Почему-то народ не любил Исайю Рентского. Вот и не сочувствовал ему никто.

Помер?

Да и пусть его, правильно королева казнила за измену. И вообще, кардиналов много бегает, а королева, которую Многоликий благословил – одна. И вся наша.

Сказала – висеть, вот и виси себе, нечего короля убивать было.

Опять же, хорошая жена, за мужа отомстила, не стала ничего ждать. Тоже заслуживает уважения.

Народ был на стороне Марии,