Цикл романов "Обратный отсчет". Компиляция. Книги 1-5 - Токацин

— Хватит уже гонять Хассека, — буркнул Гедимин, глядя на затухающий белый свет. Кривая интенсивности излучения выписала характерный зубец — снова кто-то телепортировался через пол-Равнины, да ещё и с грузом.

В «караулке» заверещал чей-то передатчик. Из здания вышел Гварза, быстро огляделся и направился к сарматам. Гедимин настороженно сощурился — но тут же увидел, как из тени ангара выходит незамеченный Айзек. «Ага, Гварза идёт к нему. А я пойду…»

— Не расходиться! — повысил голос Айзек, выходя на видное место. — Кто уже здесь, и кого мы ждём?

Рядом с ним вспыхнул белый свет — Хассинельг вывалился из пространства с горящим посохом наперевес, одной рукой держась за лоб.

— Не люблю я бегать в день Земли…

— Таскать на себе пять городов — ни в какой день не в радость, — покачал головой Вепуат, с тревогой глядя на него. — Ты, пока мы тут разбираемся, спустился бы в медотсек!

Страж отмахнулся.

— Я же не ранен. А…

Красная вспышка и громкое шипение заставили его замолчать. В двух шагах от сарматов остановился Кут’тайри. За ним незаметно столпились другие Сэта — пять чётко разделённых групп. Гедимин покосился на мешки, поставленные на землю. «Там шихта? А сюда зачем? Торговый павильон — вот он…»

— Я не старший жрец, чтобы толковать волю Пламени, — сказал Кут’тайри, поворачиваясь к сородичам. — Пусть говорят те, кому она ясна. Но то, что я вижу, — Пламя благосклонно к народу Огня…

Он отступил в просвет между Айзеком и Вепуатом и там остановился, сложив руки в странном жесте. Гедимин покосился на его скудную, хоть и с яркой вышивкой, одежду, потом — на термометр. «Не замёрзнет?»

— Теккех склоняется перед силой Пламени, — заговорил один из Сэта. Его огненная грива вытянулась, затрепетала и проросла красными языками — он явно волновался, хоть и не был зол или напуган.

— Теккех помнит, что вы сделали. Он будет рад, если наш союз укрепится. В дни Земли в пещерах Теккеха все слова будут произнесены. Ради благосклонности Пламени и союза с его народом — вот наши дары.

Он держал в руке полотняный мешочек и теперь растянул его за края, стараясь не трогать содержимое. Гедимин увидел чёрные каменные желваки, отливающие багровым. Вепуат радостно хмыкнул и шагнул вперёд.

— Народ Пламени рад вашим дарам, — бесстрастно сказал Айзек, пока Вепуат завязывал мешочек с кровяными камнями. Гедимин успел заметить, что их там пять.

— Шакха видит благосклонность Пламени, — другой Сэта выступил вперёд. — Его сила течёт в проложенных руслах. Жар Шакхи по-прежнему силён, хоть Пламя от неё и отошло. И каждая вспышка в небе его усиливает. Мы принесли дары для народа Пламени. Все слова будут повторены, и Земля утвердит их.

На гравий опустились мешки — по меркам Гедимина, скорее мешочки. «И правда, шихта. По двенадцать кило, всего шестьдесят. Вот это они кстати…»

— Спасибо, — пробормотал он, подбирая мешки и скрепляя их в связку — так удобнее было закинуть за плечо.

— И Аса’ан чувствует жар Пламени в своих жилах, — заговорил третий Сэта. Он держал в руках большой, явно тяжёлый свёрток, обвязанный бусами.

— Мы помним, что приняли вас когда-то не так, как подобало бы, — он кивнул соплеменникам, и свёрток начали осторожно, придерживая бусы, разворачивать. — Аса’ан хочет исправить оплошность. Вот гамаки для жрецов Пламени.

Гедимин ошалело мигнул. Свёрток развернулся на все четыре метра. Это было «асбестовое» полотнище, расшитое в три цвета и простёганное шнурами — и, насколько сармат мог прикинуть, выдержать оно могло тонн пять, не меньше.

— Прекрасная работа народа Огня, — всё тем же ровным голосом прокомментировал Айзек. — Но даже и без неё мы рады были бы утвердить наш союз.

«Гамаки! Надо же было додуматься,» — Гедимин повесил свёртки на второе плечо. «Это ж небыстро — такое сделать. У них же всё вручную…»

Он покосился на оставшихся Сэта — представители Куттуша и Хафси тоже пришли не с пустыми руками. «Интересно, кто-нибудь принесёт кейек? А то за ним придётся ехать к Корням Огня. А я вот не уверен, что найду их…»

…Кейек всё-таки принесли — последний из городов, Хафси, и тот, кто отдавал камни, выглядел смущённым. Гедимин хотел отнести подарки на станцию, но Айзек жестом приказал оставаться на месте. Сэта ушли в павильон, уже разделённый защитным полем на ячейки, а из верещащего ангара с двух концов мелкими группами полезли Скогны.

Хассинельг, до того стоявший в тени и даже посох пригасивший, глубоко вдохнул и шагнул вперёд.

— Первым говорит Тогот!

— Тогот⁈ — взвизгнули сразу с двух сторон. Третья — тоготцы — недобро ощерилась.

— За какие ещё заслуги⁈ — проверещал Скогн в шапке с синими плавниками — то ли синвиец, то ли сэвиец. Другой, с красными плавниками — определённо, эллурец, — вскинул голову.

— Разве Тогот рядом с городом Пламени⁈

— Почему везде лезет Тогот⁈ — подал голос ещё кто-то; на его шапке поднимались высокие уши, украшенные бахромой. «Таких не помню,» — подумал Гедимин, глядя на генератор защитного поля. «Скесалан? Растаскивать их или погодить?»

Хассинельг взмахнул посохом, забивая его на ладонь в гравий. По земле хлестнула волна белого света.

— Ну не в пятый же раз! — он обвёл Скогнов сердитым взглядом. — Сейчас говорит Тогот. У кого нет сил молчать — отнесу на Ахег! Пусть вас там река и Куэнны слушают…

Посланцы Тогота, довольно скалясь, шагнули вперёд. Остальные запищали, но уже вполголоса. «Интересно, Хассеку уже приходилось…» — мелькнуло в голове Гедимина, но додумать времени не дали — ритуал начался.

— Юное Пламя с каждым днём ярче, — заговорил тоготец; у его ноги стоял небольшой бочонок, а на нём лежал продолговатый мешочек, из которого выпирало что-то угловатое. — Но разгорелось бы оно без помощи тоготских мастеров? Удалось бы сдержать его силу? Вот, Тогот передаёт жрецам Пламени золотую глину и водяной металл. И у новых печей, где варится Куэннский камень, будут произнесены все слова союза.

Айзек чуть наклонил голову.

— Элидген ценит ваши заслуги.

Хассинельг выдернул посох из гравия и смерил Скогнов недобрым взглядом.

— Пусть скажет Эллур!

— Эллур⁈ Он-то с чего⁈ — взвизгнули посланцы из Синви и Сэви.

— А Эллур всегда всюду лезет, — проворчали скесаланцы.

Гедимин покосился на городской купол.