Японская война 1904. Книга 4 - Антон Дмитриевич Емельянов

Я изобразил злобную ухмылку, и Татьяна звонко рассмеялась.

— А меня вы почему позвали? — спросила она через пару секунд, и вот на этот раз ответить честно было уже сложнее.

— Мне нравится проводить с вами время, — выдал я полуправду, — и вас тоже нужно было вытащить из госпиталя! Так что давайте наслаждаться моментом. Чаю?

Вместо положенного на такие мероприятия вина я выбрал кое-что потеплее. Огинский со всем столичным шармом и легкостью предлагал взять для согрева водку, но вот настолько расслабляться я был еще не готов. А чай с гаоляном… При всей его странности, когда он с непривычки прямо-таки шибает в нос, к нему быстро привыкаешь. И хорошему разговору он ни капли не мешает.

— Чаю, — согласилась на мое предложение Татьяна. — Кстати, а вы знали, что англичане всем рассказывают, будто это они придумали такие вот пикники, но на самом деле французы выезжали на них со всем шиком еще в 17 веке?

— Мне что-то такое рассказывал Джек, когда я собирался. Правда, он каждые пять минут добавлял, что настоящие пикники с размахом есть только в Америке.

— Да, там любят размах, но… Мне вот нравится и вдвоем, — Татьяна потянулась за кусочком сахара, и наши руки столкнулись.

— Вдвоем, — я не спешил убирать свою, — это больше римская традиция. Не в укор французам, выбираться на природу любили и умели еще во время самой первой республики.

В этот момент в порту Инкоу что-то громыхнуло — не взрыв, просто какие-то железки — и наши мысли вынырнули из прошлого и вернулись к нынешнему 1904 году. Вчера к нам приплыл японский караван в сопровождении двух крейсеров… После отказа Казуэ мы нашли японского чиновника, который согласился на сотрудничество, устроили целую операцию, чтобы заманить вражеский флот в заминированную бухту, но японский капитан нам не поверил. Не знаю, что именно он увидел или услышал, но караван развернулся и пошел назад. А крейсера даже попробовали обстрелять город с внешнего рейда.

И вот это было уже зря. На большой дистанции подбить японские корабли было непросто, но мы все равно попадали, разнося мелкие орудия, клиня крупные и оставляя подпалины на еще недавно таких идеальных корпусах. Полчаса они держались, но потом, когда наши гаубицы пристрелялись и при помощи шаров накрыли один из крейсеров… Те просто бежали. И с одной стороны, это была неудача, но с другой, именно сейчас мы показали всем, что не просто захватили город, но и можем защитить его от вражеского флота. Не хитростью, а силой! Тоже очень большое дело.

— Может, вы расскажете, что нас ждет дальше? То, что не секрет, конечно, — Татьяна отпустила мои пальцы, но теперь поймала меня взглядом.

— Все самое интересное, увы, всегда секрет, но… — я кивнул в сторону города и залива, где даже на расстоянии было видно, как кипит работа. — Давайте мы просто обсудим то, на что вы сами обратите внимание и какие при этом можно сделать выводы. Так мы и что-то интересное накопаем, и я заодно смогу понять, а не слишком ли очевидны некоторые наши тайны.

— Как игра? — княжна улыбнулась.

— И как планерка наших разведчиков.

— Тогда… — девушка задумалась. — Я видела в порту подводный колокол, который вы крепите к одному из торговцев. Учитывая затонувшие на отмели корабли и то, что в армии всегда любят большие пушки — вы хотите снять пару орудий с «Асамы»?

— Пару?

— Все⁈

— Конечно, все. Корабль лежит так близко к берегу, у нас есть достаточно торговцев, с которых можно вести работу, колокол, чтобы не отвлекаться. Ну и… Вы слышали о Николае Николаевиче Бенардосе?

— К сожалению, нет.

— Действительно, к сожалению. Увы, некоторые имена порой не получают того, что на самом деле заслуживают. Так вот Николай Николаевич придумал несколько аппаратов, с помощью которых можно варить железо. Ну или резать. Все с помощью электричества.

— Я слышала про сварку. Точно, и имя Бенардоса тоже! Кажется, это было 5 лет назад, тогда ему и еще Александру Попову присвоили звание почетных инженеров-электриков. А еще его упоминали в газетах буквально пару недель назад… В некрологе.

— Это печально, но… Его дело живет и точно будет жить еще очень и очень долго, — я расстроенно покачал головой.

Княжна тоже замолчала, но, как оказалась, думала она в этот момент совсем не о потерях ученых мужей.

— Подождите! — возмутилась она через пару секунд. — Я вот сидела, вспоминала про сварку и… А как вы собрались использовать ее под водой? Я видела размеры колокола, и даже на маленькие пушки вы его не наденете.

Я вздохнул. Когда мы обсуждали будущие работы с Мелеховым, я надеялся, что никто не обратит внимание на подобные мелочи, но… Татьяне потребовалось на это меньше десяти минут, японцам и другим наблюдателям — вряд ли намного больше. И даже если они не найдут непосредственных свидетелей, то все равно будут вопросы.

— В сложных местах будем просто сбивать заклепки молотком и срезать специальными ножницами.

— Вячеслав Григорьевич! Если мы докопались до какой-то тайны, так и говорите! Если же что-то еще можете сказать, то мне очень интересно.

Я вздохнул. В моей истории до подводной сварки дошли только в 1932 году, причем сама идея была довольно простой. На руки резиновые перчатки, чтобы не бахнуло, на электроды водоотталкивающую смазку — и вперед. Я про это рассказал своим без особой надежды, но саперы неожиданно сказали, что смогут повторить. В общем, пока остальные собирали кран для монтажа на кораблях и последующего подъема даже самых больших пушек, ребята с коричневыми погонами под командованием капитана Галицкого пытались творить историю.

— Есть возможность, — наконец, ответил я княжне. — Детали не буду рассказывать, но есть.

— Опять вы сами придумали?

— Я предложил, но вот делают самые обычные русские солдаты и офицеры. И если смогут, то это будет только их заслуга.

— Все бы так верили в простых солдат и офицеров, — Татьяна широко улыбнулась. — Кстати, а что за пушки на этом японском броненосце?

— Броненосном крейсере, — поправил я девушку. — То есть до полноценного броненосца «Асама» не дотягивает, но в то же время в отличие от обычных крейсеров