Адаптация - Екатерина Насута

Но носитель жив. И самка, принявшая его ДНК, модифицированное носителем, тоже жива. Следовательно, процесс передачи состоялся.

Гайто, растрачивая остатки запасов энергии, принялся перенастраивать процессы, очищая организм носителя от избытка гормонов.

Ритуал их размножения поражал своей неэргономичностью. Оставалось надеяться, что самка отложит достаточное количество яиц, компенсируя тем самым затраты на спаривание.

– Ты меня укусил, – сказала Ева, натягивая комбинезон. На шее и вправду виднелся красный отпечаток зубов. И Глеб хотел извиниться, но вместо слов из глотки вырвалось урчание. А Ева отмахнулась, забрала чемодан свой зеленый с люминисцирующими замками и вышла. Дверь еще аккуратненько прикрыла, словно желая продемонстрировать собственную обиду.

Ну и сама дура. Он же не специально. Просто бабы не было давно, вот и сорвало крышу. До того сорвало, что не помнит, чего было. Голова чиста, как тетушкина простынь после кипячения с хозяйственным мылом. И снова жрать охота.

Глеб вытряхнул содержимое рюкзака на пол. Пара банок с консервированным псевдомясом, пара – с бобами, и порошковые каши на синтетических витаминах.

Хрень какая-то творится.

А Ева – ничего. Только зря она думает, что этот перепихон повлияет на Глеба.

– Каждая женщина достойна секса, – сказал Глеб, переворачиваясь на спину. Банку с тушенкой поставил на грудь, доставал пальцами жирные куски и тщательно разжевывал, пытаясь уловить вкус. – Но не каждая – дважды.

Тушенка закончилась до отвращения быстро.

Прежней осталась обстановка комнаты: четыре стола, смыкавшиеся углами, тумба кафедры в центре и желтое полотнище шторы, украсившее стену. Прежними остались люди: Ева в мятом комбинезоне, девчонка в кофте с зайцем и с книгой в руках. Хуже, что нелюдь тоже осталась прежней. Оно стояло, подпирало угол и мониторило комнату. Не взгляд – луч радара. И Глеб – алое пятно на экране внутреннего сканера.

Раздражает, наверное.

Ну и пускай. Хуже то, что сегодня андроид был при оружии. И наглая скотина даже не пыталась спрятать. Конечно, такое хрена с два и спрячешь, но факт оставался фактом: андроид явно издевался.

В магнитных лапах правой кобуры сидел солидненький «Бизон» последней модификации. На левом бедре красовался франтоватый SPAS-19-спец 23-его калибра. Глеб такой видел. На картинках. Хорошая игрушка. Корпус из армированного пластика, питание смешанное, магазин на двенадцать патронов. Приклад отсутствует, ствол короткий и система булл-пап для пущего изящества и сокращения длины. Удобненько.

И дорого. А вот поди ж ты… появились аргументы. Вопрос – откуда.

Глеб собирался спросить, но сзади раздалось интеллигентное покашливание.

Сегодня на Игоре был ярко-красный пиджак и джинсы с прорехами на коленях. На мизинце виднелся тонкий ободок кольца с крупной жемчужиной.

С этим понятно: не все, что с яйцами – мужик.

– Добрый день, – сказал Игорь, кланяясь. – Я рад, что вы все решили найти общий язык друг с другом. Это во многом облегчит мою работу и позволит в минимальные сроки выяснить причины аномалии.

Ишь как запел, птичка-голубь. Ну и до чего же ты допоешься?

– Нам всем стоит обсудить сложившуюся ситуацию, – продолжил речь Игорь, умудряясь глядеть сразу и на всех.

– Она парадоксальна, – Айне, сложив страницу треугольником, закрыла книгу. – Следовательно, невозможна. Наиболее логичным выводом по сумме данных является предположение о преднамеренном искажении информации.

– То есть ты хочешь сказать, что я вру? – Ева уперла руки в бока, сделавшись похожей на Глебову соседку. Вечно скандалила по пустякам.

Пусть покоится с миром.

– И он тоже. Это элементарно. Поскольку вариант одновременного развития событий по трем векторам вероятности в одной точке пространства не возможен, то его можно принять в качестве нулевой гипотезы. Следовательно…

– Есть доказательства! Снимки. И образцы.

– И у нас.

– И у меня, – вынужден был сказать Глеб.

Игорь, на которого уставились все трое, лишь развел руками.

– К сожалению, в настоящий момент нельзя сказать ничего определенного по…

– Стойте, – перебила Ева. – Это ведь поселок Альфа? Центр?

Который должен быть уничтожен. Ева-нуль. А он с ней трахался, как одуревший от гормонов подросток. Да что с его головой стало? Что вообще стало с ним самим?

Или это другая Ева? На имя, небось, лицензии не выдают.

– Если так, то здесь хранится общая база. Включая генетические карты. Все генетические карты, – мстительно добавила она, оглянувшись на Айне. Девчонка лишь плечиком дернула. И думала, прежде, чем согласие дать, недолго:

– Результат данного анализа будет однозначен.

– И я не против, – сказал Глеб, хотя его не спрашивали.

На рассвете от центра к краю поселка протянулась тончайшая струна, и невидимые пальцы тронули ее, пробуя на прочность. Слабый отголосок Зова утонул в тумане, но гайто услышал.

И услышанное заставило действовать. Раскрылись чуткие локаторы рецепторов. Развернулась фибриллярная сеть. Установились первичные коннекты между нейронами, обрабатывая информацию.

Тембр менялся. Звук становился чище. Яснее. Ритмичнее. Параллельно нарастало ощущение опасности, характер которой был неопределим.

Гайто прервал мелатониновый синтез, пробуждая носителя. А заодно стимулировал работу надпочечников, временно перекрыв секреторные каналы.

Амплитуда звуковых волн нарастала. Носитель нервничал. Нейронные цепи замыкались на уровне центра агрессии.

И все же гайто пропустил момент, когда удары слились в один сплошной гул. Первая волна накрыла, разрывая белковые связи. Во второй гайто почти задохнулся. А когда вибрирующая струна Зова оборвалась, разломив воздух, гайто отключился.

Последнее, что он успел сделать – открыть шлюзы секреторных каналов, выбрасывая в кровь носителя смесь норадреналина и тестостерона.

Сердце ухнуло за долю секунды до того, как снаружи раздался грохот. Колыхнулась земля, сдвигая столы, задрожала, и Глеб понял: началось.

Он вылетел из комнаты и, оттолкнув с дороги Игоря, скачками пронесся по коридору. Земля вздрагивала все сильнее. По асфальту бежали трещины. Они смыкались друг с другом, высыпая черную крошку битума, они растягивали подложку и прорывали ее хлыстами побегов. А те впивались в здания стреловидными отростками-якорями.

Соседний дом уходил под землю с мрачной грацией тонущего корабля. Края воронки вскипали биомассой. Хрустели стены под гнетом побегов, карабкались по ним мутанты. Серая ласка раскачивалась на флюгере, высматривая жертву. Зацепилась взглядом за Глеба и взлетела молнией. В воздухе сжалась в клубок, приземлилась и покатилась под ноги.

Пистолеты, мать их! А нету! И винтовки нету. И ни хренища нету. Глеб взвыл от бессильной ярости и, руками подхватив ком шерсти, швырнул его в сплетение щупалец. Пнул вторую зверюгу.

Заплясал, подошвами давя разномастную мелочь, что сочилась из трещин в земле.

– Хрен вам!

Страха не было. Наоборот, кровь бурлила. А длинный штырь, выломанный из асфальта, был ничем не хуже сабли.

Не режет? Зато ломает!