Макабр. Книга 1 - Влада Ольховская

Собственно, звуки на космической станции были везде: работала вентиляция, отопление, то и дело гудели, проезжая мимо, дроны. Но к такому люди, часто бывавшие в космосе, быстро привыкали и воспринимали этот шум как тишину. Тоже эволюционная особенность: настороженным инстинктам порой нужно игнорировать норму, чтобы вовремя перехватить странность.

Вот и теперь Сабир без труда заметил необычные звуки: не ритмичные, тошнотворные, становившиеся то громче, то тише. Их природу определить сразу не удалось, но мозг немилосердно подкинул ассоциации, которые напрягали: скрежет чего-то острого по металлу, звук разрывающейся плоти, льющаяся на пол вода… или не вода? А еще – эхо голосов, сливающихся в единую мелодию, но все равно выдающих чужой для Сабира язык.

Итальянский. Конечно же.

Сабиру не хотелось туда идти, он слишком хорошо помнил, чем закончилась его предыдущая встреча с Форино. А не пойти он не мог: эти трое скрывались слишком долго, если потерять их след сейчас, можно и не найти. Ему нужно было сначала определить, чем они заняты и в каком они состоянии, а потом уже решать, что делать дальше.

Определенным намеком стали звуки, раздававшиеся впереди, но Сабир заставил себя не думать о них. Должно было стать легче, а стало только хуже, потому что он чувствовал еще и запах… Разные запахи. Металлический – свежей крови, сладковатый – гниения… эти были самыми страшными.

Теперь уже темнота не отпугивала Сабира, а играла на его стороне, позволяя укрыться от тех, кого он вынужден был преследовать. Последнюю часть пути он крался, пригнувшись, прижимался к стене, из-за нее и выглянул, не зная, к чему готовиться. Впрочем, это ничего для него не изменило: к тому, что он увидел, подготовиться нельзя.

Форино не просто оказались здесь, они использовали площадку между тоннелями для импровизированного убежища. Лучшим доказательством этого служили тела, которые они уже успели сюда притащить. Человеческие тела – других на «Слепом Прометее» и не было, не на четвертом уровне так точно! Все те пропавшие ассистенты, которых Сабир считал сдавшимися, струсившими, оставившими свой пост… Теперь он мысленно просил у них прощения, хотя это ничего не могло исправить.

Гадать, для чего Форино понадобились мертвецы, не приходилось: все трое обгладывали мертвое тело прямо сейчас, то и дело ругаясь из-за кусков, которые, очевидно, казались им самыми привлекательными. Ну а чуть в стороне высилась гора других тел, уже отдавших все, что можно, доведенных до состояния кровавых скелетов с редкими сохранившимися тканями.

Форино тоже изменились, все трое. За тот небольшой срок, что прошел после их побега, они очень сильно набрали вес. При этом их силуэты остались прежними, ничего монструозного в них не было – если судить объективно, а не по их поступкам. Они просто стали очень полными людьми. Но при этом выглядели куда более болезненными, чем Сабир: кожа серая, покрытая кровавыми язвами… некоторые уже провалились, и за ними видны точно такие же пустоты, как та, что Сабир недавно обнаружил у себя.

Сердце, и без того испуганное, забилось быстрее в абсолютном ужасе того, кто вдруг осознал свою смерть. Сабир не имел права закрывать глаза на правду, он должен был признать: они с Форино больны одним и тем же. Что с того, что у него никогда не было тяги к каннибализму? Вспышки агрессии уже начались! Да и Форино не до конца потеряли человеческий рассудок, вон, они ведь говорят между собой… Просто они изначально не отличались умом, и, когда пришла пора безумия, они поддались без сопротивления.

Сабир же держался за человечность, сколько мог, держался за любовь к родным людям… Теперь он вынужден был признать: даже это не будет спасать его вечно. Что-то случилось в тот день в лаборатории, куда более страшное, чем простое избиение. Уже тогда его судьба была предрешена, он просто еще об этом не знал.

Теперь вот узнал, и отвернуться от чудовищной правды нельзя. Это должно было еще больше напугать его, но, как ни странно, Сабир почувствовал, что страх отступает, сменяясь решимостью.

Он бросил последний взгляд на каннибалов, пожирающих человека, который не так давно улыбался Сабиру, и направился прочь, обратно в лабораторию. Он уже понял, что должен сделать.

* * *

Мира все никак не могла поверить, что это происходит по-настоящему. Она знала, что у адмирала проблемы, но… Елена Согард, при всех своих достоинствах и недостатках, казалась человеком, который не может исчезнуть просто так. Если она и погибнет в Секторе Фобос, то при каких-нибудь особых обстоятельствах, очередной аномалии, кровавой битве непонятно с кем… И уж точно не из-за болезни, у которой не было причин!

Но спорить с судьбой можно сколько угодно, победитель такого спора известен заранее. Сейчас Мире полагалось думать лишь о том, что перед погружением в медицинскую кому адмирал захотела побеседовать именно с ней – из всех людей на станции! Хотя, может, это было тайной попыткой призвать Гюрзу? Тогда Елену ожидало разочарование: Мира находила его, только когда он сам позволял себя найти, она понятия не имела, где он затаился сейчас.

У входа в апартаменты адмирала дежурили двое кочевников. От них Мира привычно старалась держаться подальше, да и они при каждой встрече скалили на нее клыки. Но теперь они остались спокойны, скользнули по Мире быстрыми взглядами и снова уставились в пустоту. Видно, даже Барреттов проняло то, что случилось с адмиралом.

Когда она вошла, Елена, конечно же, была внутри. Астрофобия в ее случае развивалась не так стремительно, как у остальных, и это давало ей чуть больше времени. Но адмиралу уже не доверяли, кочевники не позволили бы ей покинуть свои апартаменты в одиночестве.

Елена и не собиралась уходить, она работала в кабинете, но отвлеклась от компьютера, увидев Миру.

– Присаживайтесь, лейтенант, – кивнула она. – В моем кабинете полная звукоизоляция. Даже с поправкой на острый слух кочевников, нас вряд ли подслушают.

– А будет, что подслушивать?

– Естественно. Сейчас дорога каждая крупица информации, и Барретты, и мои помощники понимают, что борьба за власть может начаться в любой момент. Формально управление станцией перейдет к Лилли Хетланд. Но я не уверена, что установленный порядок долго продержится.

– Я в любом случае не стану частью этой борьбы, – признала Мира. – Мне такое просто не интересно.

– Я знаю.

– Так зачем… зачем вы меня позвали?

– Из-за него.

Ситуация по-прежнему оставалась серьезной, но Мира все равно не сдержала улыбку – лишенную, впрочем, и намека на веселье. Чего и следовало ожидать…

– Я не