Корея. 1950 - Даниил Сергеевич Калинин

на сломанных судьбах просто бешенные прибыли! И пусть англо-саксы давно уже не католики — но иезуитский принцип «разделяй и властвуй», их тактику развала государства противника изнутри и последующего захвата унаследовали в полной мере.

Аккуратно встряхнув затекшие плечи, я перешел к выводу:

— Так вот, в сущности Ли Сын Ман — это такой же агент влияния с европейскими, капиталистическими ценностями в голове и в сердце. Подлинного, истинно христианского начало в его душе давно уже нет — если оно вообще когда-то там было…

Юонг только изумленно покачал головой:

— Откуда ты это все знаешь?

Ответом ему послужила моя горькая усмешка:

— Откуда знаю? Да оттуда… Ты знаешь, русские вроде как и европейцы — но Россия для католиков и капиталистов всегда была какой-то неисследованной азиатской страной с огромными землями и богатствами… Что они мечтали колонизировать, обратив наш народ в рабство.

Я горько усмехнулся, продолжая развивать свою мысль:

— Примеры? Да сколько угодно. У немцев «дранг нах остен» стартовал еще веке в седьмом — когда германцы стали покорять земли полабских славян, завоевывая и онемечивая последних. Затем пришла очередь племени пруссов, затем родины прибалтов — а будущие эстонцы и латыши стали рабами тевтонских господ-завоевателей… Затем вражий натиск последовал на русский север — но князья Александр Невский и Довмонт этот натиск отбили.

Юонг согласно кивнул:

— Слышал про Александра… У вас есть орден в его честь.

— Верно. Советский орден в честь святого благоверного русского князя… Ну так вот — попыток европейцы предприняли очень-очень много. Те же шведы воевали с русскими еще при Невском, потом подключились извечные наши враги, поляки… А потом на помощь последним пришли иезуиты! Вначале они старательно полонизировали наследную русскую аристократию Литовской Руси, вошедшую в состав единого с поляками государства — Речи Посполитой. Вот пример: один представитель славного рода семьи Вишневецких, Дмитрий, служил русского государю Иоанну Грозному, воевал с турками и татарами, основал Запорожскую сечь и стал народным героем малоросских казаков, «Байдой». А уже спустя сто лет, после принятия католической унии, навязанной иезуитами православному народу Литовской Руси — спустя сто лет Иеремия Вишневецкий стал самым жестоким гонителем на собственный народ, безжалостно истребляющим казаков и русин… Закончил иезуитскую коллегию.

Вспомнив о бандеровцах, украинских полицаях и украинских же частях СС, я добавил:

— Но и сами русины разделились именно по вере. И те, кто перешел в унию, позже перестали считать себя русскими. На территории Австро-Венгрии из униатов стали лепить новую нацию — украинцев; до того карпятских славян называли рутенами. У нас же украинцами именовали лишь малороссов Слободской украины, пограничья — но так ведь и мой родной Воронеж когда-то был украиной, южной границей Московского царства! Наконец, австрийцы устроили геноцид сохранившим православие русинам в годы Германской войны…

Кореец удивленно покачал головой — и я тотчас продолжил:

— Вот он, иезуитский принцип во всей его простоте — разделяй и властвуй. Однако иезуиты действовали не только политическими методами — но также шантажом, отравлением, убийствами. И беспринципной ложью… Из детей Ивана Грозного никто не смог принять отцовский престол — их травили и тайно убивали, как царевича Дмитрия. Что сам царь убил старшего наследника — так я в то нисколько не верю; байки про сыноубийство в Европе распространял иезуит, а уже из Европы они вошла в нашу, отечественную историю… Составленную западником-Карамзиным.

Юонг только усмехнулся:

— Ты говоришь мне о событиях и людях, про которых я никогда не слышал. Ты ведь наверняка хорошо знаешь корейскую историю, верно? Хочешь послушать?

Я проигнорировал сарказм в голосе друга, понятливо кивнув:

— Я постараюсь как можно быстрее закончить, сжато. После смерти Ивана Грозного наступил период безвластия, именуемый «Смутным временем». Скажу лишь, что убитого царевича Дмитрия иезуиты «воскресили», выбрав похожего на него молодого человека, выросшего в Литовской Руси. Они же и помогли ему с вторжением в Россию, помогли удержать польскую аристократию после крупного поражения! И хотя шансов у Лжедмитрия было немного, в Москве «вдруг» скоропостижно скончался царь Борис Годунов… Отравление. Наверняка отравление!

Все-таки сжато не получается — последние годы моим самым большим увлечением стала отечественная история…

— Так вот, первый «царевич Дмитрий» иезуитов предал. Выслал их из страны понимая, что править самостоятельно они ему не позволят — и был убит сразу после свадьбы. Иезуиты и направляемые их рукой поляки продолжили раскачивать страну изнутри — последовал бунт Болотникова, потом пришел второй Лжедмитрий… А когда католики убедились в том, что Россия ослабла, вторглись с большим королевским войском, желая окончательно добить русских, покорить и обратить в католичество.

Все же капитан невольно увлекся моим рассказом — и, приободрившись, я продолжил:

— И вот тогда Православная церковь как раз и стала духовным стержнем, знаменем борьбы с захватчиками. Патриарх Гермоген отказался присягать католикам, написал послание к народу с призывом сражаться с ляхами и литовцами. Его за это пытали, морили голодом — и заморили… А может, убили как-то иначе. Но воззвание патриарха рассылали монахи Троице-Сергиевой лавры — а еще они предоставляли приют и защиту беженцам, спасающимся от захватчиков, они подбирали на дорогах раненых и лечили их… А когда монастырь осадил гетман Сапега, монахи встали на защиту крепости вместе с воинами — и отбили три больших штурма, выдержав многомесячную осаду!

Юонг удивленно вскинул брови:

— Вот как? Ваши монахи также воюют?

Я согласно кивнул:

— Когда нужно, воюют. Взять хоть иноков Александра Пересвета и Родиона Ослябю… Впрочем, это уже другая история. Скажу так — монахи осаду выдержали. Потом было еще много славных деяний и страшных событий — но в конечном итоге ляхов-католиков русские из Москвы выбили, столицу освободили. И боевым знаменем русского ополчения стала Казанская икона Божьей Матери! Как впрочем, и Лик Спасителя был знаменем Александра Невского, громящего шведов и тевтонцев…

Мы оба замолчали — но, немного подумав над моими словами, первым молчание прервал именно Юонг:

— Но почему же тогда Владимир Ильич Ленин был против церкви? Почему призывал закрыть храмы и говорил, что религия есть опиум для народа?

Я только пожал плечами:

— Очевидно, что ни в детстве, ни в отрочестве он никогда не был верующим христианином, не знал ни Церкви, ни ее истории, ни ее таинств. А свое отношение к Православию он сформировал под влиянием учений Маркса и Энгельса, знавших именно католическую церковь и ее историю! Но скажу тебе так, друг: именно христианские ценности легли в основу идеологии большевиков… Традиционные ценности, понятные и