Мечников. Том 8. Луч надежды - Игорь Алмазов

— Вообще-то подразумевалось, что вы вообще обойдётесь без конфликтов, — вздохнул я. — Ладно, вы главное друг друга не убейте.

— Всё зависит от этого наглеца! — ухмыльнулся Илья.

Вскоре мы вернулись домой, постелили с Синицыным себе на полу, я ещё раз проверил состояние Захарова и убедился, что все симптомы лучевой болезни исчезли. Теперь он просто спит.

Ему удалось изобрести то, что нужно, вот только кристаллы явно генерируют кроме рентгеновских лучей ещё кучу других особо опасных. Нужно отладить резонанс кристаллов и поставить дополнительные фильтры. Сам я в этом не разбираюсь, зато примерно помню, чем отличаются друг от друга «альфа», «бета», «гамма», рентгеновские и нейтронные излучения. Постараюсь объяснить это Захарову на пальцах. Может, он сможет всё это усвоить.

Я проспал всего четыре часа, встал раньше всех остальных, выпил вместо кофе своё зелье-энергетик и решил подытожить, с чем мне стоит разобраться уже в ближайшее время.

До окончания научной войны с Павловым ещё несколько недель. Торопить Захарова не стоит, с рентгеном я управиться успею. А вот два дела висят надо мной, как Дамокловы мечи.

Токс погибнет в течение следующих четырёх-пяти дней. Кроме того, у моей группы «3В» скоро пройдут предварительные экзамены. А «скоро» — это послезавтра!

Лучше всего сегодня посвятить большую часть дня группе, а уже после этого начать составлять план штурма особняка Мансуровых.

В теории я бы мог рассказать об этом Игнатову, но это лишь уменьшит его доверие ко мне. Аркадий Мансуров — граф. Непосредственный подчинённый Игнатова. Он скорее поверит ему, чем какому-то отречённому от рода лекарю.

Я пришёл в академию, сразу же отправил специальное оповещение своей группе и вернулся в свой кабинет. В академии была специальная магическая система, которая передавала студентам изменения в расписании. Сейчас у них свободное время. Надеюсь, они действительно готовились, пока меня не было.

Что ж, уже через десять минут я узнаю, что изменилось за это время.

— Добрый день, Алексей Александрович! Рады вашему возвращению! — неожиданно, практически хором, произнесли студенты, вошедшие в классную комнату.

Ого! Такого ещё никогда не было. Когда я впервые пришёл в стены этого заведения, они чуть ли не плевались, глядя на меня. Видимо, мне всё-таки удалось найти с юными лекарями общий язык.

— Так, вижу, почти все в сборе, — произнёс я, осматривая комнату. — Девять из десяти. Одного человека не хватает.

— Его не будет, господин Мечников, — сообщил староста Широков. — Теперь нас девять.

— Девять? — удивился я. — Почему?

— Мы искоренили предателя, как вы и просили, — вперёд старосты ответил Артур Мансуров. — Под пытками он признался, что всё это время докладывал в наш комитет всё о проведённых вами занятиях.

Точно, я ведь недавно поручил им найти стукача. Хотя и не думал, что они доведут его аж до отчисления.

— Судя по журналу, у нас отсутствует господин Успенский, — произнёс я.

— Это я во всём виноват, прошу прощения, Алексей Александрович, — заявил Артур Мансуров.

— А вы тут при чём? — не понял я.

— Помните, в самый первый день я напоил его зельем, и тот чуть не погиб?

— Такое трудно забыть.

— Так вот, прошу прощения, что не убил его окончательно. Этот ублюдок заслужил. Он с самого начала работал на Андрея Всеволодовича Углова. Потому и соглашался на любые эксперименты, чтобы испытать всё на себе, а потом передать комитету свои ощущения во всех красках, — объяснил Мансуров. — Мне тоже из-за него досталось. Углов отправил моей семье письмо. Больше у меня нет алхимической лаборатории. Здорово, правда?

Чего ещё ожидать от Мансуровых? Зачем развивать таланты своих детей, когда можно просто поймать уже готового мастера, например, меня, и сделать из него раба. Кажется, именно такую цель они преследовали изначально.

— Что ж, признаюсь, мне очень приятно, что вы смогли выяснить, кто стоял за всем этим. Я вами горжусь, господа и дамы, — произнёс я. — Только меня смущает формулировка: «под пытками». Что вы сделали с Успенским, раз он даже отчислиться решил?

— К сожалению, не убили, — ответил Артур Мансуров. — Всего лишь напоили его моим зельем правды. Он быстро разговорился. Причём, как выяснилось, он обманывал нас целых три года. Под действием зелья всё выложил!

— Уверены, что это было хорошим решением? — спросил я. — Он ведь запросто может подать на вас в суд.

— Не подаст, — усмехнулся Широков. — Артур заставил его дать магическую клятву, пока тот был под действием зелья. Так что с этого момента господин Успенский больше нас предать не сможет.

М-да… С одной стороны, конечно, здорово, что они смогли решить всё самостоятельно. Но методы у них жестковатые. Не стану пока читать им нотаций о том, что лекари так поступать не должны. Пусть для начала удержатся в академии, а потом уже я всему их обучу.

— Но кое в чём Успенский нам помог, — заявил Николай Широков. — Благодаря ему наша группа сплотилась. Он справился с этой задачей даже лучше меня, хотя старостой являюсь именно я.

— Сплотил? Каким образом? — поинтересовался я.

— Когда мы осознали, что любой среди нас может оказаться предателем, — произнёс Широков, — мы решили выпить зелье правды всей группой. И как оказалось, никто никому не лгал. Тогда мы дали магические клятвы друг другу и поклялись, что дойдём до четвёртого курса все вместе!

Услышав это, я побледнел. И после этой фразы я почувствовал, как мой пульс подлетел до ста пятидесяти ударов в минуту.

— Что вы натворили? — прошептал я. — Формулировка клятвы была именно такой, как вы и сказали?

— Да, — кивнул Артур Мансуров. — Широков не ошибся. Всё так и было.

Так это же значит, что у них теперь нет выбора! Либо все девять человек сдадут экзамен и пройдут на четвёртый курс, либо погибнут всей группой. Даже если один человек не сдаст — всем студентам конец…

«Поклялись, что дойдём до четвёртого курса все вместе».

Хорошо ещё Успенского не успели заставить дать клятву! Тогда бы у меня вместо группы осталась только куча трупов.

— Мы это сделали и ради вас в том числе, Алексей Александрович, — произнёс Широков. — Мы помним, что вас уволят, если