Конвой - Андрей Петров

Громов молчал, только изучал Егора изменившимся взглядом. Тот веселый паренек, который шутил в БТР, исчез. Остался только настороженный хищник.

— Вершинин, — Егор не мог поверить своим глазам. — Ты тоже здесь. И вы оба...

— Как и ты, — кивнул бывший рядовой. — Мешок, похоже, любит собирать тех, кто должен был сдохнуть. — Взгляд его стал острее. — Пятеро беглецов, вооруженная группа... И один из них носит позывной Броня. Вы и есть те, кого мы ищем, верно, товарищ старший прапорщик?

— Остальные с тобой? — спросил Егор, не отвечая прямо.

— Основная группа в ста метрах позади, — ответил Вершинин. — Человек пятнадцать. Но я подал им знак ждать. Пока что.

— Вы с пиратами? — спросил Егор, хотя ответ был очевиден.

— Пока что да, — ответил Вершинин. — Десять дней в Мешке, Егор. Десять дней, а кажется — год прошел. Дьякон подобрал нас в первую же ночь. Выбор был простой — присоединиться или сдохнуть.

— Какой у тебя позывной? — спросил Егор.

— Волк, — ответил Вершинин. — Дьякон сказал, подходит. Выживаю, как могу.

Кузьмин кашлянул, напоминая о себе.

— Мой — Граната. А Громова зовут Обрез. — Он усмехнулся без юмора. — Новые имена для новой жизни.

Кардинал напрягся.

— Что вам нужно?

Вершинин перевел взгляд на него.

— Черный камень. Весь Мешок знает, что вы его прихватили в "Высоте". — Он усмехнулся. — Торговый союз воет как резаный. Дьякон хочет знать, стоит ли игра свеч.

— И что дальше? — спросила Химера, медленно смещаясь в боевую позицию.

— А дальше... — Вершинин замолчал, глядя на Егора. В его глазах боролись два человека — пират Волк и рядовой Вершинин. — Дальше по приказу Дьякона я должен вас доставить к нему. Живыми или мертвыми. Или продать Торговому союзу — кто больше даст.

Он поднял автомат. Ситуация накалялась.

— Десять дней, и ты готов стрелять в своих? — спросил Егор.

Вершинин дернулся.

— Каких своих? — В его голосе звучала горечь. — Тот выезд, помнишь? Ты опытный был, а я — зеленый салага. "Район горячий," — сказал я. "Здесь везде стреляют. Но мы проскочим," — ответил ты. Помню каждое слово.

— И что? Этого мало?

— В Мешке этого мало! — рявкнул Вершинин, но автомат дрожал в руках. — Здесь выживают те, кто забывает прошлое!

Кузьмин сделал шаг вперед.

— Волк прав, товарищ старший прапорщик. Здесь другие правила. То, что было там, наверху — мертво. Как и мы должны были быть.

— Тогда стреляй, — сказал Егор, делая шаг вперед. — Давай, Вершинин. Покажи, что можешь убить человека, с которым в одной машине в последний бой ехал. Который думал о тебе, когда БТР валился в пропасть.

— Не подходи! — Вершинин направил ствол ему в грудь.

Но руки его дрожали. В глазах плясали демоны — старые и новые. Десять дней в Мешке против одного последнего разговора.

Громов внезапно заговорил:

— А помнишь, Вершинин, как мы в БТРе сидели перед последним выездом? И командир сказал: "Главное — не оставлять своих. Живых или мертвых — не оставлять."

Вершинин вздрогнул, как от удара.

— Заткнись, Обрез.

— Не заткнусь. — Громов опустил автомат. — Он прав. Мы своих не оставляем. Даже здесь.

Кузьмин посмотрел на них обоих, затем тоже опустил оружие.

— Черт с ним. Дьякон и без нас разберется.

Он повернулся к Егору.

— Знаешь, за эти десять дней я понял одно, — продолжал Вершинин. — Мешок не терпит слабых. И не важно, кем ты был там, наверху. Здесь либо адаптируешься, либо сдохнешь в первую же ночь. Мне повезло — военная подготовка помогла. А сколько гражданских полегло в первые дни... — Он покачал головой. — Но ты... ты же тот, кто в "Высоте" переполошил весь Мешок. Говорят, ты управляешь тварями без пыли. Это правда?

Егор медленно кивнул.

— Тогда понятно, почему за тобой вся охота. — Вершинин опустил автомат. — Послушай, там, на востоке, есть заброшенный цех. Третий корпус старого завода. В нем стоит ЗИЛ, рабочий. Ключи под ковриком.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Потому что есть вещи важнее приказов Дьякона. Мы были товарищи по службе, ты — опытный, я — новичок. Но в последние секунды ты кричал "Прыгай!", пытался спасти. В этом мире легко забыть, кем ты был. Но некоторые вещи забывать нельзя. — Вершинин опустил глаза, затем снова посмотрел на Егора. — Своих не бросаем.

И резко повернулся к своим людям.

— Мы их не видели. Понятно?

Кузьмин и Громов кивнули.

— Понятно, Волк.

Группа Кардинала не стала ждать второго приглашения. Они быстро двинулись в указанном направлении.

— Эй! — крикнул Вершинин вслед.

Егор обернулся.

— Может, это глупо... Но если выживешь — найди меня. Через месяц-другой. Если я к тому времени окончательно не стану тварью. — Вершинин усмехнулся, но в глазах мелькнула надежда. — Может, вместе придумаем, как из этого дерьма выбраться.

— Найду, — пообещал Егор.

Вершинин кивнул и исчез в темноте туннеля, направляясь в противоположную сторону. Кузьмин и Громов последовали за ним, но Громов напоследок обернулся и коротко салютовал Егору.

— Повезло, — выдохнул Кардинал, когда они отошли на безопасное расстояние. — Твой человек еще помнит, кем был.

— Пока помнит, — мрачно ответил Егор. — Но Мешок сотрет и эту память. Вопрос времени.

— Тяжелая встреча, — тихо сказала Химера.

— Он был хорошим солдатом, — ответил Егор. — А стал...

— Стал тем, кем его сделал Мешок, — закончил Кардинал. — Как и всех нас. Вопрос только в том, насколько мы изменимся.

Док, молчавший все это время, вдруг заговорил:

— Интересно. Твои сослуживцы попали в Мешок одновременно с тобой, но пошли другим путем. Они адаптировались через принятие жестокости, через отказ от прошлого. А ты...

— А я что?

— А ты держишься за человечность. За связи с прошлым. И черный камень... — Док задумчиво поправил очки. — Может, это не случайность.

Они двинулись дальше. В третьем цеху действительно стоял старый ЗИЛ, ключи были под ковриком — точно как сказал Вершинин.

— Не обманул, — констатировал Кардинал.

— Пока еще, — мрачно ответил Егор, заводя двигатель.

Егор