Арбалетчик с Тверской – 4 - Вячеслав Юшкин

И тут я увидел, на дороге стала тормозить черная «приора» заниженная до асфальта. Сначала ничего не вызывало тревоги, здесь часто тормозили автомобили — кто-то приехал на рынок, кто-то уезжал, кто-то привез товар и выгружает. Нельзя конечно, но очень надо.

Вышедший из «приоры» парень лет двадцати пяти не привлек внимание. Одет чистенько, без молодежных примочек, увидишь примешь за чиновника. И вдруг — крик «Слава Украине» и широко размахнувшись этот паренек кидает странно знакомый предмет округлой формы — мысли пошли вскачь и приходит понимание — это ручная граната — «лимонка». Здесь на входе в рынок людей очень много. На автомате прыжок, нога отказала, но прыжок удался граната в руке и уже падая руку под живот и всё полыхнуло огнем. просто несильно толкнуло в живот и всё сознание померкло. Как ни странно, боли я не ощутил… Дальше темнота…

Никаких полетов в черном туннеле к свету не было. Не было и высшего разума со сверхценными откровениями, не было даже ворот и Апостола Петра, даже как-то обидно…

Щелчком вернулось сознание, в мозг с трудом проникал гулкий отрывистый стук, на голову сыпался какой-то мусор, щепки и почему-то перья. Откуда на рынке дятел и почему он так громко стучит, слишком громко для дятла и вообще мне что приснилось всё. Нет был и рынок, и граната и боль в ноге хорошо помню. Открываю глаза — нет на рынок это не похоже. Щупаю живот — странно раны нет. Я хорошо помню, что делает взрыв гранаты с телом человека, но у меня нет ни одной раны. Странно и почему я в камуфляже.

Снова этот стук и снова на голову сыпется всякий мусор и мысль — кто же научил этих черных бандитов обращаться с крупнокалиберным пулеметом. Откуда у них Браунинг. Мотаю головой — что бы скинуть наваждение, я должен быть в приморском городке на рынке — окружающее меня место явно не походит на Россию. И жара — откуда сейчас в октябре такая жара. Пока махал головой — рука наткнулась на автомат и автомат этот меня тоже озадачил — автомат ППШ с круглым диском на семьдесят один патрон. Откуда он у меня. Да и не стрелял я никогда из такого оружия. Автомат Калашникова вот наше всё. Диски к ППШ в подсумке и дисков там должно быть четыре — откуда такие знания и уверенность что именно четыре. Новые мысли если все патроны расстрелял, то всё — песец котенку сожрут ведь без соли сожрут. Реально сожрут и соли не потребуют. Если патроны всё то сожрут в физическом смысле и не поперхнуться. Откуда негры — каннибалы в России в моем городке. Откуда мысли, что я отстал от группы и теперь надо срочно уходить. Какая группа я на пенсии.

Дальше уже никаких посторонних мыслей. Диск поменять — вставил в приемник автомата и рукой до щелчка. Проверить гранаты — есть четыре эфки — живем. Крупнокалиберный Браунинг сечет над головой и давит огнем, собака. давит огнем и дает своим меня обойти. Значит отсюда надо уходить. Так ран у меня нет только царапина на виске. Кровь идет обильно, но это не опасно. Рана на голове всегда кровит, но опасности нет.

Надо подавить пулемет и уходить пока не поздно, если задержаться, то от африканцев — охотников не уйти. Вдоль стены ползком, потом по канаве к углу дома, где стоит БТР, какой-то старый американский, боевое отделение сверху открыто, это мне в масть гранатами я его возьму только так. В канаве отходы и всякое дерьмо, но дополз. Одна граната, вторая и все кончился экипаж машины боевой. И теперь на базу. Сначала через этот разрушенный африканский городок, когда-то красивый в колониальном стиле. Хорошо жили проклятые колонизаторы. А затем по джунглям каких-то 40 километров и база.

Пока шел к кромке джунглей — уходить по дороге это уж совсем наивно. Пока шел и приходил в себя. Уже не в себя — приходил в тело лейтенанта Советской Армии, направленного в качестве советника по административной работе. Направили меня советником в Анголу. Помогать защищать и строить новое общество и государство в Африке.

Должен был я работать и служить в столице при группе главного военного советника и даже месяц там прослужил. Но судьба неумолима, как судьба — любовь к женщинам меня подвела и теперь я переводчик с португальского при передовой базе. Как я попал в переводчики. Это всё женщины. Блондинки если быть точным. Здесь в Луанде при посольстве была роскошная женщина. Почему была она там и осталась. Я просто пошел знакомиться с ней. Ну и что — что ночью, днем служба. Только я немного опоздал там уже знакомился наш политрабочий и потому я стал переводчиком и в течении часа убыл к новому месту службы. Ребята на базе не удивились и меня прикрепили к группе, с которой и шла дальше моя служба. Вот так я из юриста превратился в переводчика и диверсанта. Кто я.

Теперь я был Кузнецов Виктор 22-х лет от роду, окончивший университет юрфак и призванный в звании лейтенанта на службу в Советскую Армию, как нас называли «пиджаком». Затем срочно понадобился юрист в нашу миссию в Анголу и меня ткнули сюда. Как выше сказано у КПСС было одно правило: «надо и точка». Ну, а затем местный замполит, решил, что из меня получится диверсант, на время пока пришлют новых. В общем лютый трэш…

Хорошо если это мое прошлое, но вряд ли, скорее параллельное. Хотя ППШ один в один, как у нас.

Лезть к Брежневу, если это моя реальность, не стоит, там дурка без вариантов. Значит будем тащить службу и будем очень надеяться и, наверное, молиться всем богам, чтобы меня вернули из спецназа к знакомым предметам. но мне было интересно и на передовой базе, здесь были не только диверсанты, но и различные подразделения, как наши так и кубинцы. Кубинцы прислали очень серьезный состав. Но, к сожалению, забегая вперед доставили немало хлопот своей политической деятельностью.

Жоржи Амаду приводит в мемуарной книге «Каботажное плаванье» следующий диалог о ситуации в Анголе на 1979 год:

«Ну а кубинцы?» —спрашивал меня в Лиссабоне писатель Фернандо Намора. — К ним относятся с симпатией?

— Да не сказал бы.

— Так называемых освободителей не любят, —