Усадьба «Медвежий Ручей» - Алла Белолипецкая

Но Агриппина даже не успела облегчённо перевести дух. Рыжий кот, отброшенный от ограды вместе с Иваном, вдруг вырвался из рук своего хозяина, который попытался котофея удержать, но лишь мазнул ладонями по кончику его хвоста. Эрик, похоже, даже не заметил этой препоны: прыжками помчал обратно – туда, где видел Зину. И, не замедляя бега, заскочил в пролом, что зиял в усадебной ограде, – прямо в желтовато-оранжевое свечение, которое оттуда исходило.

Глава 12

Рыжий зверь

20 августа (1 сентября) 1872 года. Воскресенье

1

Зина видела, как её Ванечка вскочил на ноги. Как устремился, что-то крича, следом за Эриком. Но было поздно: рыжий кот уже находился в прыжке. Она хотела зажмуриться, закрыть руками лицо, однако от ужаса её будто парализовало. Перед её взором всплыла картина: Тельма, красивая белая кобылка господина Левшина, распадается надвое. И передняя её половина в мгновение ока обращается в прах и пепел.

– Рыжий, не надо! – У Зины снова зазвенело в ушах, и она едва расслышала собственный голос.

А уж кот не услышал бы её и подавно. Совершив свой пружинистый прыжок, он каким-то образом завис в неестественном сиянии, что возникло на месте выломанных из ограды прутьев. Секунды три он буквально парил в воздухе, раскинув лапы в разные стороны. И Зина решила: Эрик загорелся, и огненная стена не позволит ему упасть, пока он весь не обратится в ничто. Застонав, девушка поднесла руку к горлу, в которое внезапно перестал проникать воздух: она забыла, что нужно дышать.

И тут ярко-оранжевый (огненный – как ей привиделось) шар приземлился по другую сторону от ограды. Казалось, та же сила, какая только что отбросила назад Ивана Алтынова, переправила кота внутрь усадьбы. «Хоть бы Ванечка всего этого не разглядел…» – только и смогла подумать Зина. Она видела, что её друг детства застыл по другую сторону огненной завесы. И стоит, крепко прижав правую руку к груди. Будто сдавливает что-то, находящееся у него под сорочкой.

Зина не могла смотреть на него сейчас – опасалась разрыдаться у него на глазах. Потому и перевела взгляд на (Эрика) яркий шар, приземлившийся возле пролома в ограде.

Однако мохнатый шар не распался ни на искры, ни на мелкие угли, как было с Тельмой. Вместо этого огненно-рыжий зверь резко встряхнулся, так что вся его шерсть на миг встала дыбом, а затем, крутанув пушистым хвостом, снова помчал вперёд. Как ни в чём не бывало. Прямиком к Зине.

Дочка священника поняла, что всё-таки расплакалась, только когда услышала собственные всхлипы. Рыжий подлетел к ней, чуть притормозив в последний момент – явно ожидая, что Зина сделает то, что нужно. И она, нагнувшись, успела подхватить его на руки. Иначе он, пожалуй, вцепился бы когтями в её юбку и полез по ней вверх. У Зины за спиной потрясённо ахали Антип, Никодим и Ермолай Сидорович. А кто-то из них от избытка чувств даже произнёс несколько неприличных слов. Но девушку это ничуть не смутило и не расстроило.

– Малыш, да как же ты спасся? – Зина, плача и прижимая к себе Эрика, поспешила к ограде: показать котофея Ванечке, позволить тому удостовериться, что с Рыжим ничего не случилось.

И тут она увидела, что к Ивану Алтынову подходят две женщины, которых Зина, отвлёкшись на своего друга детства, на его кота, умудрилась до этого момента не узреть. Одна была – Зинина баушка, Агриппина Ивановна Федотова. А другой оказалась Зинина станционная знакомая, Прасковья – в своём чёрном платке и цветастом ситцевом платье. Она-то и заговорила первой:

– Не зря я вам сказала: все рыжие звери – дети Сварога. А деткам своим он не навредит.

2

Эрик Рыжий на руках у подруги своего хозяина ощущал себя так, словно он очутился в собственном доме. Там, где каждый угол, каждый дверной косяк и каждый предмет мебели принадлежали ему не в меньшей степени, чем его людям. Не то чтобы Рыжий успел по дому соскучиться – он ведь лишь нынче утром его покинул. Но дом для всех кошек – священная часть мира, непременная основа его надёжности. И в точности так же – как гарантию надёжности мира – котофей воспринимал и Зину. А когда она уехала, он по одному выражению лица своего хозяина понял: и для того окружающий мир с её отъездом пошатнулся. Пусть и устоял.

А сегодня ранним утром Рыжий ощутил вещь совершенно иного рода – не одну только грусть из-за внезапного Зининого отъезда. Кот почувствовал угрозу. Ясную и непреложную, как та, что исходит от кипящего бульона – сколь бы аппетитный запах тот ни испускал. Когда кот проснулся нынче на рассвете, его усы и вибриссы издавали лёгкий треск, словно в преддверии грозы. А подушечки его лап странно покалывало, как если бы ему нужно было немедленно куда-то бежать.

Эрик, спавший на кровати своего хозяина, сперва решил: это над Иваном нависла угроза. Но потом Рыжий осознал, что в таком случае его ощущения оказались бы гораздо более внятными и отчётливыми. И он всё утро метался по дому, пытаясь понять: отчего у него поднимается дыбом шерсть и колет лапы? Что не даёт ему покоя?

Он терзался неведением вплоть до момента, когда увидел ту невероятную женщину, которую Зина именовала словом баушка. Слово это, произносившееся Зиной на кошачий манер, с растяжкой, Эрику нравилось чрезвычайно. Он даже пробовал его воспроизвести своим басовитым голосом. Но у него неизменно выходило лишь незаконченное: ба-а-а-у… Он давно научился понимать человеческую речь, но сам издавать звуки этой речи не мог, хоть ты лопни.

А сегодня при появлении баушки Эрик моментально всё понял: именно над Зиной нависла опасность. Причём опасность такого рода, что люди, с их ограниченным восприятием действительности, не могли осознать её в полной мере. Потому-то Рыжий и крутился вокруг хозяина, настойчиво требуя, чтобы тот взял его с собой. В том, что Иван кинется выручать свою подругу, у Эрика сомнений не возникало. Жаль только, он ничего не в состоянии был сказать своему человеку – даже простое слово «баушка» выговорить у него не получалось. Хорошо хоть хозяин его дураком себя не показал: позволил коту забраться в корзинку и ехать с ним.

Впрочем, что хозяин его не дурак, Рыжий довольно скоро усомнился: тот не дал ему бежать к Зине после резкого, беспредельно тревожного звука, который все слышали. Даже люди с их нечувствительными