Тропа - Ал Коруд

Рено залыбился:

— Дело твое! Но, когда на нас полезут, этого парня лучше поставить с нами. Он настоящий мечник в отличие от многих. Не знаю, кто его учил, но в Беловодье такого подхода я еще не видел. Хотя все равно лучше «метлы» нет ничего!

С этими словами Рено поднял с тумбы скорострел, смахивающий на ручной пулемет. Я подошел поближе, чтобы лучше его разглядеть. Толстый кожух охлаждения, увесистый барабан с патронами снизу, удобная ручка спереди и анатомический приклад, вырезанный из красного дерева.

— Ну как?

«Испанец» был явно доволен произведенным впечатлением.

— Хорошая «метла», сметет любого.

— Я о том и говорю. Твое ружье тоже скорострел, но сколько у тебя патронов?

— Пятнадцать, — почесал я в затылке.

— И патроны от пистоля. Здесь же, — Рено ловко отстегнул банку и вынул один патрон. — Семьдесят две пули вот такого калибра.

Я взял патрон и чуть не ущипнул себя за руку. Черт меня дери, если это не «Люгеровский стандарт». Тут же повернул патрон донышком к глазам. С ума сойти! Цифра девять. Тут же наклонился к «Метле» и на ствольной коробке заметил выбитый штамп на немецком языке — Thule-Gesellschaft

— Откуда этот скорострел, брат?

— Только в Туле такие делают. Когда в третий раз на Торг ходил, — Рено показал на серьгу. — То нас в тот раз неласково встретили. Вот и отбил у ворога. Правда, почти вся наша ватага в том бою погибла. Но что говорить о былых днях? Патроны такого калибра в Краснозаводске мастерят. Так что вот мой тебе совет, путник: при первой же возможности добудь себе скорострел.

— Спасибо.

Вопросов меньше у меня не стало, но я не стал пытать нового знакомца. Мы явно поладили и нечего портить первое впечатление. Рено, как я уже понял, не любит болтунов. Парни в его команде как на подбор. Я втихаря стал за ними наблюдать, как абордажники по команде растекались вдоль борта. Два человека из дружины имели винтовку-самозарядку с оптикой, то есть могли бить издалека. Все остальные были поголовно вооружены «Самострелами», наподобие тех, что стояли у нас в рулевой. И на поясах у них не «Жнецы», а автоматические пистолеты разных конструкций. Вот она кроме пушкарей — основная боевая единица крейсера!

— Кто этот парень, Рено?

Вениамин отвечал неохотно, но кого мне еще было пытать? Федор занимался орудием, Ерофей торчал с кормчим в рубке. Вскоре мы подойдем к форту Вихтуйка, где переночуем.

— Был егером, ходил в основном к хазареям. Он понимает хорошо их язык.

— Он тоже путник?

— Нет. Его отец сюда провалился с лодьей. Большой морской лодьей. Очнулись в Хазарейском море, нашли берег, а затем Устюгу. Но их насад не мог по ней далеко пройти вверх. Слишком глубокая осадка. Так и остались на море, кто-то сюда перебрался. Они гишпанцы, сюда иногда попадают люди из очень далеких мест.

— А что у него за серьги в ушах?

Веня рассмеялся:

— Егеры обожают внешние эффекты и придумали себе разные традиции. А серьги означают, что у него было три похода на Торг. Это место, где иногда случается обмен с жителями Тулы. Далеко на север по протоку Троллей. Туда без большой охраны лучше не соваться.

— То есть вы с ними торгуете? А я заметил, что Тулу в Беловодье не любят.

Вениамин присел и начал набивать трубку. Он любил курить ароматный табак.

— Торговля идет через посредников горцев. Хитрые и наглые бестии. А проход через перевалы, что держать под своим контрллем они, открывается раз в три года, иногда реже. И к нему никого из чужаков не подпускают. Потому вещи оттуда огромная редкость. Но в основном из Тулы везут золото. Только там его добывают много в нашем мире. И еще где-то далеко на юге. Хазарейским купцам выгодней везти на север дирхемы, чем мешки с серебром.

— Так, подожди, — быстро соображаю. — Но покупают посредники из Тулы тогда что? Столько серебра им тоже зачем?

— Технологии. И не все грады это разрешают. За проклятое золото можно запросто изгоем стать.

— Дела…

Вениамин хитро поглядывает:

— Егеры артефакты на Торг везли. Тула любую древность скупает и платит щедро. На этом егеры хорошо в свое время поживились. Когда хабар был близко.

— Вот теперь ясно! Поэтому тульчан не любят.

Мой товарищ помрачнел:

— За другое. Они людей скупают. Тех, кого усиньцы и ушкуи захватывают. Если тебя на реке продали, то всегда остается возможность выкупа. Пущай и не сразу, но ты сможешь вернуться. Есть такое правило на Великой. Даже бандитов выкупали за полон. А из Тулы выхода нет. Никто и никогда не возвращался оттуда. Лет пятнадцать назад вместе с нами деревни русландцев сюда провалились. Они на восточной части оказались и в первые же месяцы подверглись нападению племен. Кто не успел переехать или в другие грады уйти, всех убили или в полон взяли. Вот так-то!

Известия оказались для меня неожиданными. Вот оно как бывает в мире Беловодья. Ты можешь зараз лишиться всего. Затем внезапно в памяти всплыла надпись. Не Тула это, там было выбито Thule. Немцы, Группа изучения германской древности, СС, Ahnenerbe Черт меня подери! Неужели?

— Вихтуйка!

Я в один момент заскочил наверх, взял бинокль у вахтенного и с интересом начал изучать отдаленный форт южных торговцев. Однако, ребята укрепились знатно! Да еще и с умением. Сама Вихтуйка находилась как бы на острове. С материковым берегом ее связывала узкая насыпь, что шла к вытянутому мысу. Вне ее на краю болотистой луговины я приметил цепь ровно выстроенных кустов, что говорило о том, что их высадили нарочно. Да и завиты они изрядно. Зуб даю, что еще и сплошь покрыты иголками!

Насыпь заканчивалась мостом. Наверняка имеется система его экстренного сброса или разрушения, а сама насыпь подготовлена к поджогу. Так что с земли к форту можно подобраться лишь на расстояние винтовочного выстрела. Со всех других сторон речных разбойников встречала металлическая ромбовидная стена с выступом вперед. То есть карабкаться по ней наверх крайне неудобно. Наличие амбразур говорило о том, что за такой бронестеной спокойно могли прятаться защитники. И я бы десять раз подумал перед тем, как начать штурмовать ее. Только откуда у них столько железа?

Вахтенный как будто угадал мои мысли:

— Это остатки лодий