Тропа - Ал Коруд

— Суженых любят и голубят! А не отворачиваются к стенке!

Ни фига себе заявление! Прямое и не принимающее отказа. И что мне дальше с этой неугомонной девахой делать? Но решать проблему в данный момент вовсе не хотелось, я бы и дальше лежал, и смотрел на ее ладную фигурку. Мила встала как раз напротив иллюминатора, и пробивающееся оттуда утреннее солнце просвечивало тонкую рубашку насквозь. Затем девушка осознала в чем дело, и чего это я с улыбкой на нее пялюсь, охнула и кинулась в угол, закрывая его пологом, чтобы переодеться.

В этот момент в дверь громко постучали.

— Набат!

Тут же из ушей как будто беруши вынули, и я услышал топот ног и выкрики. Дьявол, подери, это точно не морской круиз! Накинуть на себя штаны и рубаху, схватить левер и пояс, и затем проскочить вверх по трапу, было делом пары минут. В таком деле я мог сделать фору любому местному. Я еще сразу по попаданию заметил, что тутошний народ несколько, на мой взгляд, медлительный. Видимо, сказывалась разница в темпе эпох. Я дитя двадцатого века, жил в двадцать первом и даже за этот промежуток заметил всеобщее ускорение и утроенную мобильность пипла. Так что на палубу ввалился не последним. Мне тут же жестами указали место рядом с абордажниками.

Рено покосился в мою сторону исподлобья и едко процедил:

— Мои збройники выходят первыми.

Я, застегивая рубашку и прилаживая поудобней пояс с револьвером, с грустинкой вздохнул:

— Извини, босс, семейная сцена задержала.

Видать, мой «перевод» не сразу поняли. Для подобных водевилей в любом языке имеются собственные идиоматические выражения. Но соль вопроса абордажники все равно уловили, и по команде прошелся еле слышное ржание. Рено скривился, видимо, не приветствовал дружеских подначек и пробормотал:

— Дал же создатель воя, коего девка пинками в бой выгоняет.

Смех стал заметно громче, но на фоне всеобщей суеты потерялся.

С рубки за действом всеобщего сбора с кислой миной на лице наблюдал Федор и один из проводников. «Испанец». Я заметил, что тот с пристрастием уставился на мою зеленую бандану. На его голове была синяя, но над ней обычная для этих краев шляпа. Сверху на палубу посыпались едкие замечания:

— Расслабились, Вергой вам в глотку! Самый ленивый усинец бы за это время добрался до поварни и успел закусить. С этого момента всем спать с оружием и не раздеваясь. Иначе пай обрежу!

Народ никак не выказывал ни неудовольствия, ни особой радости. Я же только сейчас успел осмотреться. Видимо, мы вышли из порта с рассветом. С западной стороны за бортом просматривался ряд идущих одни за другим плоских островков, за ними в нескольких километрах к западу синел высокий берег с густым лесом. С востока же картина береговой линии несколько изменилась. Прибрежный кустарник стал заметно жиже, за ним до горизонта расстилалась сожженная жарким солнцем равнина, но уже в нескольких километрах к северо-востоку поднимались вверх песчаного цвета возвышенности, а вот за ними наблюдалось лишь марево.

— Усиньская пустошь пошла. Вражеская территория. Тут редко кто из наших ходит.

У стоящего рядом со мной бойца была странная кликуха — Синебрад. Русый с рыжеватой короткой бородкой, он показался мне самым старым из абордажников и являлся одним из снайперов этой команды.

— Долго нам еще идти до места?

— Сказывают, что вечеру будем, дальше придется пеший дозор высылать.

— Гостей будем ждать?

Молодой парень, стоящий за снайпером, ухмыльнулся и стукнул по «скорострелу»:

— Незваным мы не рады, для них горячие гостинцы припасены.

— Шустр, не говори хоп.

— Разговоры в строю!

Хм, как будто из армии не уходил.

Мы перебрались в тень, пока Федор, Данислав и командиры отрядов вели совещание. Вернувшийся из рубки Рено буркнул мне:

— Не хотели тебя отдавать, но я настоял. Чую, что ты нам пригодишься. Так что в свободное от дозора время будешь с нами. А сейчас заутрок и правило. Всем быть готовым к бою.

Я уже приметил, что обстановка на крейсере изменилась. Дозорных по бортам стало больше. Пушкари уже не закрывали свои погреба и стояли наготове. Рядом с орудием в открытых ящиках лежали пулеметы, которые должны при явной угрозе установить по бортам на вертлюгах. Видом они напоминали приснопамятные «Льюисы». Толстый кожух ствола, наверху кругляш патронного барабана. Или сюда попали некие образцы для подражания, или мысль техническая в разных мирах схожа. Хотя, чего я размышляю, сам же видел здешние пикапы-самовары.

В поварне уселся с абордажниками, они заняли два стола. Кушавшие в столовой матросы с интересом отметили перемены в моей жизни. То есть я нашел свое место в экипаже. На мой взгляд он не превышал пятьдесят членов. Пятая часть работала в машине, основной ударный отряд абордажников состоял из восьми человек, плюс я и Рено. Пушкари — четыре бойца, рулевые, инженеры, повара, обслуга, боцман и почти полтора десятка матросов.

Основная составляющая нашей мощи — это броня самого насада, двухфунтовка, четыре пулемета и скорострелы абордажников. Даже повар и все свободные от вахт члены экипажи должны были участвовать в отражении неприятеля и высадке на берег. За это всем и платился пай из общака. Та часть добычи и трофеев, что оставались после обязательных выплат. Кроме этого за каждую вахту было положено вознаграждение. Мне, как дозорному платили пять гривен. Отдавали всю сумму обычно в конце рейда. Ха-ха, если жив останешься. Не дай бог сколько, но если считать, что кормежка и койка за общий кошт, то выходило довольно неплохо. Лето проходил, на зиму заработал.

— Насадная зброя! — выкрикнул кок, и наша команда потянулась к раздаче.

Тут все было четко. Каждый получал свой поднос с посудой, которую должны были вылизать до дна. Хлеб находился в конце раздачи, бери сколько хочешь. Утренняя кава выдавалась на стол двухлитровым кофейником. Так что голодным не останешься. На раздаче сейчас стояла Милорада. Она даже не взглянула на меня. Товарищи ехидно прошлись по «семейной сцене» и добавили от души что-то из местного фольклора. Девушка густо покраснела, потому, когда очередь дошла до меня, то ковш с кашей перевернулся на тарелку с такой силой, что полетели брызги. Кусок копченого мяса и сыра был брошен, как кость собаке.

— Милорада! — кок отругал девушку, потом метнул в мою сторону неласковый взгляд. Я