Где моя башня, барон?! Том 3 - Антон Панарин

Проклятые волки закончились, и из чащи показались три десятка человек, меняющие свою форму на ходу. Их кости с хрустом ломались, увеличиваясь в размерах, лапы удлинялись, колени выворачивались в обратную сторону, из-под кожи пробивалась густая шерсть. На лицах перевёртышей застыла гримаса невероятных страданий.

— Перевести огонь на двенадцать часов! — приказал Гвоздев.

Но это уже не имело смысла. Справа и слева к нам направлялись ещё по три десятка оборотней. Ха-ха. Отличный расклад сил. У нас против оборотней с лёгкостью рубится только Гвоздев, Шишаков, ну и я так сяк справляюсь. Остальным нужен напарник, чтобы завалить мохнатого.

А сейчас у оборотней двукратный численный перевес… Красота! Или лучше сказать, что это конец?

Я собирался встать рядом с Никитичем, когда заметил, что от моих ног отделилась тень и скользнула вглубь леса. Из-за сосны показалась когтистая рука Гоба. Гоблин указывал вглубь леса.

Какого хрена он там делает? Показывает путь к отступлению или… Очуметь! Догадка озарила меня. Ну конечно же, как я мог забыть⁈

Я вонзил клинок в труп одного волка, потом во второго, третьего, четвёртого. Оборотни надвигались неспешно. Демонстрировали своё превосходство и ждали, пока со спины к нам зайдёт больше их собратьев.

Белёсая костная масса потекла по Пожирателю костей и сформировала полнотелый доспех. Я хлопнул Никитича по плечу и выкрикнул на бегу:

— Продержитесь! Я скоро!

— Вовка! Стой, мать твою! Куда⁈ — заорал Гвоздев, но я уже использовал руну «родэ», исчезая из его поля зрения.

Труднее всего было прорваться через ряды оборотней. Мохнатые ублюдки видели каждое моё движение. И не только видели, но и реагировали.

Когтистая лапа в замедленном темпе полетела мне в голову, но я пригнулся и побежал дальше. Следующий оборотень клацнул зубами, стараясь укусить за кисть. Я кое-как успел отдёрнуть руку и продолжил свой путь в ту сторону, куда указывал Гоб.

Сразу двое разрубили воздух когтями. Я ушёл от первого удара, и в этот момент действие руны закончилось. Всё вокруг ускорилось.

Второй удар со скрежетом прошёлся по костяному доспеху. Я вновь использовал руну и продолжил бежать следом за своим зелёным помощником.

Я сразу увидел его. В чаще леса на пригорке замер огромный оборотень. Альфа.

Он распрямил грудь, раскинул лапы в стороны и смотрел на луну. Его морда была неподвижна. Ну, точно, я был прав. Он смотрит глазами обращённых!

Когда мне оставалось пятьдесят метров до твари, я запустил руку в карман с жемчужинами и выпил навскидку сразу десяток.

Мощь моментально разлилась по телу, смывая усталость. Мир резко ускорился. Действие руны вновь завершилось. И ровно в этот момент за спиной я услышал вой множества глоток. А затем затрещали ветки и зашумели заросли. Оборотни кинулись на защиту альфы.

Да хрен вы успеете, твари. Улыбаясь, я использую руну по-новой и заметил, что морда альфы опущена вниз, а глаза пристально смотрят на меня.

Шаг, второй, третий… десятый. Замах! Клинок со звоном врезался в когтистую лапу альфы, который… двигался с моей же скоростью! А вот это уже любопытно. Если бы я не использовал руну, уже был стал бы покойничком.

Мы обменялись градом ударов. Острые когти вспороли воздух, но удары предсказуемы. Я увернулся от них, не забывая наносить урон альфе. Правда, мои выпады были бесполезны, ведь на этой твари любые рассечения заживали мгновенно. Действие руны закончилось, и я вновь её активировал, дожигая оставшиеся жемчужины.

Ну вот и всё. Ещё два использования руны, и сил не останется. Ни капли. Даже сейчас я двигался лишь за счёт силы воли. Мышцы перенапряжены, того и гляди сведёт судорогой. Каналы маны трещали по швам. А я продолжал наносить удары в надежде переломить ход битвы.

Но кто сказал, что мы должны биться один на один? С дерева в замедленном темпе упал Гоб, и прямиком на спину альфы. Оборотень не сразу понял, что произошло, и среагировал запоздало. Два острых клинка зелёный всадил в глазницы альфы в тот самый момент, когда когтистые лапы монстра впились в спину гоблина.

Рывок! И Гоб, словно пушечное ядро полетело в лес, врезаясь в ближайшее дерево. Будто сломанная кукла, он упал на землю.

Альфа ревел от боли, принялся вслепую размахивать лапами. Да, у него острый нюх. Который сейчас бесполезен. Спасибо Никитичу с его идеей подпалить лес.

Я использовал руну «родэ» последний раз. Поднырнул под лапу здоровенного оборотня и со всего размаха вонзил клинок в его глазницу. Лезвие с чавканьем прошло вглубь черепа и… И нихрена не произошло! Оборотень был живее всех живых!

Как хорошо, что я это предвидел! В момент, когда я отпустил клинок, костяная броня стекла по моей руке на лезвие и хлынула прямиком в глазницу волка. Костная ткань подчинялась моей воле. Очутившись в черепе альфы, она тут же приняла форму шара. А затем из него вырвались в разные стороны острые шипы. Первый костяной шип пробил верхнее нёбо и заклинил пасть оборотня, ещё один выскочил из уха. А остальные несколько шипов прошили череп, выскакивая из затылка.

Лапы оборотня стали ватными, безвольно повисли вдоль тела. Ровно в это время действие руны закончилось. Ноги подкосились, и я рухнул на землю, счастливо улыбаясь. Раны альфы больше не исцелялись. Он покачнулся, рухнув на спину.

За спиной я услышал топот ног. Вой толпы оборотней сменился криками боли. Криками человеческих глоток! С трудом повернув голову, я заметил, как оборотни превращаются в людей.

— Гоб, ты чёртов гений, — ухмыльнулся я, продолжая разрывать череп альфы костяным сгустком до тех пор, пока перед глазами не расплылась тьма.

Очнулся я в лагере, за частоколом. Вокруг шум, гам, но настроение приподнятое.

Я приподнялся на локтях. Впереди гвардейцы привязывали к столбам голых людей. Кажется, одного из пленников я видел в лесу, когда он перевоплощался в обычного человека.

— Вяжите крепче этих выродков! — выкрикнул капитан, заложив руки за спину.

— Мы ни в чём не виноваты! Это было помутнение! — голосила женщина лет сорока с обвисшей грудью.

— Полнолуние покажет, виновны вы или нет. Если покроетесь шерстью, то мигом лишитесь голов, — предупредил капитан.

Ко мне подошёл Гвоздев и присел на корточки. Мозолистая рука по-отечески потрепала меня по волосам.

— Идиот ты, Володька, — вздохнул Никитич. — Но отважный. Этого у тебя не отнять.

— Опять спас вашу старческую задницу? — спросил я, давясь от смеха.

— Врезать бы тебе, — Никитич замахнулся и опустил руку, расплываясь в улыбке. — Да нельзя. Герой ты нынче. Но в следующий раз точно огребёшь.

— Или в очередной раз спасу