Чужой мир: Практикум - Алексей Анатольевич Федотов

Дослушав до момента, когда этих двоих отпустили и они, цитата, «сразу прибыли чтобы доложить», Виктор Петрович очень спокойным голосом спросил:

— А не скажешь мне, кто такой этот Демидов?

— Да никто. Мы узнавали! — Крысов почувствовал себя уверенней. — Граф из какого-то захолустуного рода с окраины. Причем родителей и родственников у него нет. Слабак! Беден! Вы ваша милость видели бы одежду, в которой он пришел на занятия. Даже девка что была с ним, и та одета приличней!

— Почему ж если он такой никчемный смог победить с одного удара моего сына? — Мрачно усмехнулся Старский.

— Да известно почему, ваша милость! Мы вчера с его светлостью в трактире отмечали поступление и его милость не совсем в форме был, — пролепетал парень. — Наверняка те жаренные свиные ножки были не свежими!

— Не форме? Возможно… — Сказал Виктор Петрович изображая задумчивость. — А скажи-ка мне любезный. Вы случайно не выяснили какой ранг у этого Демидова и какая у него стихия.

— Как не выяснить? Выяснили! Да даже нам известно. Мы ж на церемонии у Царь камня были!

— Ну и какая же?

— Ранг второй, а стихий две. Огонь и воздух. Он еще во время процедуры сознание потерял. А девица эта тоже двустихи…

ТРАХ!!!

Крысов от удара огненным кулаком в лицо отлетел метров на пять и остался ничком лежать на полу. Пол его лица, вместе со скальпом просто стекло от жара с костей черепа и запеклось черным огарком в районе шеи.

Старский развернулся в сторону молчавшего до сих пор Сквирского, который от увиденного упал ниц, закрыл голову руками и дрожал.

Почему-то это зрелище сразу же успокоило Виктора Петровича.

— Проверте, жив или нет, — скомандовал он вытирая руку батистовым платочком.

Один из гвардейцев склонился над изуродованным парнишкой. Прижал палей к шее и кивнул.

— Так этому, — Старский показал на дрожащего Сквирского. — Пятьдесят плетей. Посыпать солью, а потом на хлеб и воду. В карцер. На трое суток. А этого…

Он повернулся к Крысову.

— К моему магу жизни. Если выживет, тоже пятьдесят плетей и на трое суток в карцер.

Он протянул руку и щелкнул пальцами. Через мгновение ему подали серебряный бокал с охлажденным белым вином, до которого Виктор Петрович был большой охотник.

Он ополовинил бокал одним глотком и только тогда к нему вернулась способность мыслить трезво.

Давать людей в сопровождение из вассальных родов было весьма распространённой практикой. Но само собой гарантии полной защиты от опасностей не было. Да и не было особо опасности в стенах Академии. Самая распространённая опасность у студентов первых курсов, было перебрать вина в таверне или погибнуть на глупой дуэли. Вот для этого и были нужны благородные компаньоны, чтобы не дать этому случиться. Но, по всей видимости, плохо он подошел к выбору спутников для своего сына. Да и с самим Сергеем надо было больше времени проводить, но к сожалению дела рода, не давали этого. Вот и вырос он на воспитании у жен Виктора Петровича.Вырос глупым и избалованным. Не слушающим родительских наставлений перед Академией. Ведь что он ему говорил?

Присматривайся к сокурсникам. Не лезь на рожон. Будь предельно вежлив.

Старский прошел через Академию, получил четвертый ранг, но он до сих пор иногда просыпался, вспоминая события, которым уже очень и очень много лет. Крайне неприятные события которые случились на третьем курсе.

А что сын? Послушал ли он эти наставления?

Нет!

И в один из первых дней нарвался на двустихийника второго ранга. Оскорбил его и его девушку, тоже между прочим с двумя стихиями.

Демидов его сына явно пощадил, хотя мог разделать на лоскуты на дуэли. И никто бы не вмешался! Никто! Потому что такие маги, с самого первого дня были национальным достоянием государства. Таких было крайне мало и о таких заботились и оберегали все. Начиная от руководства Академии и заканчивая службой наказующих. Негласно, разумеется.

Виктор Петрович содрогнулся, представив себе, что было-б если бы дело попало в императорскую канцелярию.

Да, Макаров оказался быстрее этих двух дебилов и прибыл первым. Зато и пострадал сильнее. После доклада его тело уже было сожжено так, что и пепла не осталось. Старский привык решать дела быстро и не откладывая.

Теперь осталось окончательно решить вопрос с подкупленным магом жизни Медведевым и все. Никто уже не подтвердит, что сговор против Демидова был. А если никто из свидетелей не подтвердит, то и никакого дела в имперской канцелярии не будет. А драка между парнями — это дело обычное.

Виктор Петрович конечно сделал вид что поверил Рудому. Но как говориться доверяй, но делай так чтобы за руку не поймали.

Он вздохнул и отпил еще вина.

Да, сын конечно допустил, что его опозорили при всех.

Да, эта его вина. Никто не спорит. Но, Старских не позволено унижать никому, и потому, надо было подумать насчет Демидова. Крепко подумать.

Конец интерлюдии

Глава 19

Д-а-а-а-а-а!

Вот это я понимаю — Библиотека! Именно с большой буквы! И самое интересно, что в моих исследованиях Тира я сюда не доходил.

За большим зданием администрации Академии, стоило только обогнуть его по узенькой улочке, открывалась она — Библиотека. Постройка в три высоких этажа, явно того же зодчего, что возводил административный корпус.

Размеры мне было затруднительно оценить, потому что здание уходило вглубь территории Академии и слева находился примыкающий стена-к-стене высокий корпус администрации, а с другой стороны алхимический корпус. Но здание явно было огромным.

В огромном фойе библиотеки было очень светло от высоких витражных окон, с фасада здания. После дверей, в просторное фойе, спускалась широкая лестница, ждущая нашу группу, которая стояла на входе, пораженная красотой убранства и количеством книг, собранных здесь.

А запах! Боже мой какой здесь был запах книг! В свое время, меня пришедшего в свою первую, детскую библиотеку поразил этот запах. Поразил и влюбил в себя на все жизнь. Тонкая смесь запаха настоящей бумаги, клея, пыли и старины. Не знаю, как на остальных действует этот запах, но на меня, настоящего библиофила, действует очаровывающе.

Вот и здесь был такой же запах. Только куда сильнее.

Библиотека

Первым от ступора очнулся тот парень с большим количеством золотых цацок. Он толкнул меня плечом