И зовите меня Гудвин - Павел Николаевич Корнев

для наглядности поднял кверху два растопыренных пальца, позволяя в деталях разглядеть ногти, которые после обработки напильником приобрели отчасти даже заточенный вид. — Стоять! На меня смотри! На меня, сказал!

Жорж отшатнулся было, но я левой рукой придержал его за пуговицу модной рубашки.

— Не дёргайся, жвачное, а то без пуговки останешься. А пуговка фирменная, где ещё такую найдёшь? — всё так же негромко выдал я, нисколько не сомневаясь в том, какой последует результат.

— Да ты!.. Да я!.. Да ты знаешь, что с тобой потом сделают? Ты хоть представляешь, на кого наехать решил⁈ Да у меня такие связи, что тебя завтра же зароют! Завтра же, понял?

Эльф пытался говорить уверенно и на крик не срывался, но, легонько потянув его обратно к себе, я не преминул предупредить:

— Не ори и не дёргайся, на меня смотри! В глаза смотри, кому сказано!

Но куда больше моих глаз Жоржа волновало состояние пуговицы.

— Ты… — начал он, слегка привставая на цыпочки.

Я не дал ему договорить, перебив:

— Рот закрой! Плевать мне, на кого ты шестеришь. Да и хозяевам твоим до меня дела нет. И с порванным шнобелем не им и не мне, а тебе жить. Так вот: начнёшь дурить, я тебе из принципа ноздри вырву!

В этот момент в машине засуетились заподозрившие неладное орки, я глянул на уже приоткрывшего дверцу крепыша и рыкнул:

— Сел обратно, пока я тебе башку не оторвал!

Жорж попытался сохранить лицо, оглянулся и потребовал:

— Да! Сидите спокойно!

Я вновь зашипел на него:

— На меня смотри, кому сказано! И жвачку изо рта убери, жвачное. Бесит!

— Что?

— В фантик заверни. Нет фантика — за ухо прилепи.

— Да из какой деревни ты вообще приехал?

— Из той, где жвачных на завтрак едят!

И вот тут с улыбкой я, наверное, самую малость переборщил, поскольку Жорж как-то очень уж побледнел — не иначе принял мои слова за чистую монету. Впрочем, оно и немудрено с учётом реалий этого мира.

Как бы то ни было, жвачку за островерхое ухо он прилепил. Всё, поплыл!

— Послушай! — начал он после этого. — Ты не понимаешь!

— Это ты не понимаешь! — перебил я эльфа. — Ты на кой чёрт с собой желтомазых уродов сюда притащил? Это наш район, а деньги мимо кассы идут!

— Какие ещё деньги⁈

— Точку у комиссионки держишь, так? А знаешь, что будет, если я своим шепну, что ты нам серьёзно задолжал, потому что эти шестёрки вконец берега потеряли? Думаешь, кто-то откажется тебе пёрышки пощипать? А не раскошелишься, тачку сожжём! Шучу, думаешь? Сюда гляди! — Я выудил вынутый из моей руки клык упыря с ниточкой корня. — Сам выбил! Рука, видишь, замотана? Куснуть успел, а сейчас в реанимации загорает! Хочешь так же отдохнуть?

— Да тебя же зароют потом!

— Ты не обо мне беспокойся, ты о себе подумай! Что хозяину скажешь? Что из-за пары дурачков войну начал и тебе больно сделали? Ты как себе это представляешь, а? Тебя ж ещё и виноватым назначат! Деньги любят тишину!

Нитки затрещали и Жоржу ещё самую малость пришлось приподняться, тогда я потянулся к разгоравшейся в груди ярости и выдохнул её из себя вместе со словами в попытке придать им дополнительную убедительность:

— И не будет у тебя больше ни крутой тачки, ни доходной точки, за счастье окажется одним только порванным шнобелем отделаться! Тебе ведь и ещё кое-что порвать могут, если всю эту кашу заваришь!

— Слушай, Гудвин! — заелозил Жорж. — Ты ведь Гудвин? Так тебя зовут?

Я сообразил, что он рассчитывал повстречать тут стилягу, и ухмыльнулся:

— Именно так меня и зовут.

Эльф попытался обернуться, и я вновь притянул его к себе.

— На меня смотри, кому сказано! Хочешь шестёрок позвать? Точно хорошо подумал? Я вас троих прямо здесь и уложу рядком. И ничего мне за это не будет, ведь у этих уродов приводов как у дурака фантиков, да и тебя самого менты давно на карандаш взяли, а я чист. И хозяину твоему точно не с руки светиться. Да! — Я радостно улыбнулся. — Размотаю-ка я вас прямо здесь. Чего ждать-то? Какого хера?

— Постой! — быстро попросил Жорж. — Давай просто разойдёмся краями!

Но расходиться краями мне уже расхотелось. Увы, орочья психика и вправду не отличалась особой стабильностью, вроде и не всерьёз на этого ушлёпка порычал, а сам не заметил, как завёлся. Дать бы ему в морду…

Но сумел всё же взять себя в руки и совладать с эмоциями, вот и отпустил пуговицу, разрешил:

— Излагай!

— Просто отдай часы! — предложил Жорж и суетливо выудил из заднего кармана джинсов бумажник, раскрыл его и достал червонец. — Я тебе за них десятку дам! Нет, даже две! Просто отдай часы и обо всём забудем!

— За дурака меня держишь? — фыркнул я. — Кто ж такое палево себе оставляет?

— Почему — палево? — захлопал глазами эльф.

— Второй день в городе. Все деньги пропил. И тут — котлы. Да затаскали бы в ментовку!

— И кому ты их скинул?

— Скинул, только не кому, а куда. В мусорный бак я их скинул. Как только со двора вышел, так и скинул.

Жорж недоверчиво прищурился.

— Это в какой?

— Во дворе соседней пятиэтажки напротив третьего подъезда есть мусорка, — сказал я, зная это наверняка, поскольку сначала хотел выкинуть часы именно там. — Соберёшься искать — смотри в крайнем по ходу движения. Всё, сгинь! Утомил!

Возник соблазн выдернуть из пальцев Жоржа пару красненьких банкнот, но сдержался, решив до крайности ситуацию не обострять.

Эльф попятился к машине, но не утерпел и спросил: