Моя Академия 5 - Евгений Син

— Это только первое время, — машет рукой капитан. — Потом обленитесь, никто вас сладким пряником в город не заманит. Тогда шесть мест, правильно? Да твою ж дивизию! — Прокофьев реагирует на громкий звук на корабле. — Если хоть одно стеклышко треснуло, ты у меня будешь бегать с тряпкой в зубах и стены до блеска натирать! Надо же какие криворукие…

Матрос виновато опускает голову и направляется за следующей коробкой, по пути выслушивая недовольство напарников. Да уж, нервная работенка у капитана.

— Я вообще за погрузку отвечать не должен, но разве их одних оставишь? — ворчит капитан. — Шесть мест говоришь? — возвращается к моему вопросу. — Не вижу проблем. Тем более вы пока первые, кто озаботился.

— Мы просто узнали первее всех, так получилось, — рассказываю. — Уверен, у вам сегодня ещё придут.

— Придут — разместим, — добродушно улыбается Прокофьев. — Успеют ли? Другой вопрос. В общем, первые шесть мест резервирую, — заверяет он. — Придумал когда?

— Как вы и подсказали, на последний рабочий день, — отвечаю. — Четыре часа дня — это удобно. Мы уже заканчиваем с занятиями, да и девчонки обрадуются, что быстрее по магазинам пройдутся.

— Ох, парень молодой ты ещё, зелёный, — смеётся капитан. — Ладно, записал. Своих предупреди, чтоб не опаздывали — ждать никого не будем. Вылетаем ровно по времени.

— Понял. Оплачивать сразу? — интересуюсь.

— А, не бери в голову, потом оплатишь, не так уж это дорого, — отмахивается капитан. — За перелёт беру всего по золотому с каждого. Цену не задираю. Полетите на дирижабле, считай, первым классом, даже с обедом.

— Ну если только с обедом, — смеюсь. — По золотому — не проблема.

На корабле снова раздается громкий звук — на этот раз бьющегося стекла.

— Ну всё, молитесь, — предупреждает капитан матросов. — На пять минут нельзя оставить. Все собрались, будем учиться как правильно ставить коробки! Ладно, студент, — оборачивается ко мне. — До встречи! А то сначала он у меня коробку уронит, потом голову.

Прощаюсь с капитаном и возвращаюсь в Академию. Забронировать места мы успели — а это самое главное. Больше нигде опоздать не должен. До завтрака ещё успеваю зайти к Пилюлькину, если он не спит.

— Константин Иванович, можно? — спрашиваю и заглядываю в целительскую.

Пилюлькин не спит и явно занят — внимательно разглядывает вещи у себя на столе.

— Орлов, заходи, заходи, — отзывается целитель. — Задачку ты мне задал замечательную.

Похоже, он сегодня так и не ложился. Слегка покрасневшие белки глаз и немного всклокоченный вид говорят сами за себя.

— Задачку ты, конечно, задал замечательную. — повторяет целитель. — Давненько я так свой мозг не напрягал.

Замечаю, что на столе лежат две открытые тетради из замка некроманта. Более того, Пилюлькин разгибает несколько листов и вытаскивает на стол, чтобы сравнивать несколько рисунков одновременно.

— В общем, пока я тебя ничем не порадую, — заявляет целитель. — Отца твоего лечить не начал. Пока только обновляю стазис, готовлюсь. Судя по записям, всё это переделанный ритуал кровного родства. Тут лучше не торопиться и хорошенько разобраться, как что работает. Можно случайно нарушить связи. Признаюсь, открыл для себя очень интересный подход, просто замечательный, — в голосе Пилюлькина слышится неподдельный восторг.

— Что если над ритуалом работал всего один маг? — предполагаю.

— Да без разницы, — говорит целитель. — Главное, чтобы никто особо не узнал, что эти записи теперь хранятся у нас. Если они узнают, что тетради в Академии, не сложно догадаться, что кто-то из наших наведывался к ним в замок и наследил.

Привлекать лишнее внимание к Академии и создавать проблемы всему педагогическому составу не хотелось бы.

— Да, я понимаю, — киваю. — Никому ничего не рассказывал и не собираюсь.

— И не собирайся, — одобряет целитель. — Потому что так не принято. Пусть империя воюет с некромантами уже не первый год, но лично академии стараются этого не делать. Но, если посмотреть с другого угла — они насильно удерживали твоего отца, да еще запустили серьезный ритуал, чтобы вытянуть тебя на след крови. Можно рассмотреть этот жест не иначе, как объявление войны в адрес всей нашей Академии. Ты уже наш, следовательно, мы за тебя отвечаем.

— Признаться, не задумывался об этом в таком ключе, — отвечаю. Слова целителя меня неслабо удивляют.

— Пока не забивай голову, политика между академиями тебя не касается, — советует Пилюлькин. — В общем, Орлов, честно тебе скажу, ничего про ритуал или про отца прямо сейчас сказать не смогу. Всю ночь сижу разбираюсь, а конца и края не видно. Но ничего-ничего, мне кажется, я ухватился за нужную ниточку. Распутаем. После уроков, если хочешь, заходи, там уже больше понятно будет.

— У моего отца по здоровью никаких изменений? — уточняю.

— Он в стазисе, чего ему будет, — пожимает плечами целитель. — Я его разместил в дальнем углу лазарета, отгородил ширмой, чтобы ни у кого нездорового интереса не возникло. Он там хоть год пролежит. Шучу-шучу, — замечает мою реакцию Пилюлькин и улыбается.

Сначала возникает мысль попросится пройти к отцу в лазарет, но с другой стороны — чего нового я там увижу? Через стазис ничего толком не разглядишь. Да и целитель прямым текстом говорит, что пока никаких изменений.

— Ладно, — вздыхаю. — Удачи вам с ритуалом.

— Удача тут ой как пригодится, Орлов, — Пилюлькин поджимает губы. — Если к завхозу пойдешь, захвати несколько пустых стерильных пробирок для меня. Сам понимаешь, тут не оторваться.

А и заодно захвачу. Это неплохой повод спуститься к складам. На завтрак сильно опоздать не должен, да и еды теперь на всех хватает с запасом.

— Афанасий Германович! — Негромко стучусь.

Дверь самостоятельно открывается.

— Заходи, заходи! — доносится из-за металлических стеллажей. — Подожди минуту, сейчас подойду.

Смотрю по сторонам. На складе как попало стоят неразобранные ящики. Как я и догадывался — большое количество студентов провоцирует большое число запасов. Нужно всего и много. Судя по всему, разгрузка только закончилась. Матросов уже не видно, да и двери склада уже закрыты. Видимо, Германыч как раз пытается разобрать все доставленное. Вижу, как один из ящиков срывается с места и самостоятельно плывет по воздуху, пока не исчезает где-то там, за стеллажами.

— Сейчас, ещё секунду, — доносится голос. — Вот так! Хорошо! Как родной встал! А сюда мы поставим еще несколько.

Германыч выходит весь в пыли, протирая масляные руки влажным полотенцем.

— Чего понадобилось, студент? — спрашивает завхоз. — Рад тебя видеть. Вон какой, живенький, здоровенький.

— Взаимно, — отвечаю. — Знаете, у меня к вам небольшая просьба, — начинаю. — Во-первых, пока не забыл, Пилюлькин попросил несколько стерильных пробирок — ему для дела. Он оторваться не может.

— А он у нас всегда шибко занятой, — хмыкает завхоз. — Но не переживай, я