Цикл романов "Обратный отсчет". Компиляция. Книги 1-5 - Токацин

— Если доработает до той замены, — проворчал Гезуш. — Ладно, лезь. Но я присмотрю.

…Спина перестала ныть, как только Гедимин надел перчатку. Закончив работу, он шагнул назад, отстегнул устройство и провёл ладонью по лбу, удивившись количеству испарины. Уже заменили клапаны, и над компрессором смыкались экранирующие пластины.

— И в чём разница? — бригадир смотрел на сигма-сканер. Шлюз снова открывался — в этот раз с расчётной скоростью.

— Разницу увидишь через три месяца, — отозвался Гедимин. Ремонтники переглянулись.

— Главное, что работает, — пробормотал один из них. — А по осени всё равно клапаны менять.

— Не менять, — сказал Гедимин. — И по зиме тоже. Теперь — должны выдерживать.

Гезуш недоверчиво хмыкнул.

— Ну, осенью посмотрим. Я тебя в отчёте упомяну, ясное дело, но… — он пожал плечами. — Сделать-то можно много чего. Но не всё нужно!

…Двое сарматов задержались у проходной. Гедимину их взгляды показались слишком пристальными. «Где-то я их видел… Хотя — я всю станцию, наверное, видел,» — равнодушно подумал он, проходя мимо.

15 июня 13 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— А если и разрешат — ты куда на нём поедешь? Со станции в барак?

Гедимин едва заметно ухмыльнулся. Ремонтники на верхней галерее спорили о каком-то «мартышечьем» законе — достаточно громко, чтобы шёпот самого сармата никто не расслышал.

— Превращаются в кванты. Как твои лучи. А потом обратно собираются. А ипрон так не может…

Станция смотрела в затылок, не убирая ветвящееся щупальце с виска. Иногда оно сползало на плечо. Гедимин не знал, понимают его или нет, и даже не был уверен, что слышат.

— Ипрон вообще странный…

— Эй! — филк-ремонтник заглянул в закуток. — Ты сказал что-то?

Гедимин качнул головой.

— Я вот всегда говорю, — филк смерил его долгим задумчивым взглядом. — Операторы сидят там в ипроновых шлемах. Хотя их отсеки и так защищены. А мы ходим, как есть, — и под самым реактором. Вот что эти лучи могут сделать с мозгом? Кто-нибудь знает наверняка?

Теперь он смотрел Гедимину за спину, и тому очень хотелось обернуться. Выждав ещё секунду, филк передёрнул плечами и скрылся. Невидимое щупальце переползло на локоть. Гедимин осторожно его погладил — пальцем по теплым линиям. «Они ведь что-то чувствуют. Непонятно только, чем.»

…Ночная смена разбрелась по отсекам, шорохи и голоса стихли. Гедимин неспешно разминал ладони и предплечья и прислушивался к ощущениям в спине. «Работать не мешает — и ладно. А всё-таки в скафандре восстановилась бы куда быстрее…»

В коридоре зашуршало — кто-то, стараясь не шуметь, вышел из отсека. Ещё секунда — шуршащих стало двое. Кто-то шёл по коридору — с разных сторон, но в одном направлении. «К моему отсеку?» — Гедимин зашевелился, осторожно поднимаясь на ноги. Ему вдруг стало не по себе.

Ещё секунду шуршало у двери — и сармат, выпрямившись, развернулся к ней боком и прильнул к стене. «Скафа… А, hasu!» — он вскинул «арктус», растягивая поперёк проёма защитное поле. Секунда — и от него отрикошетил длинный острый штырь.

Двое замерли в дверях. Один так и сжимал в руке прут арматуры, другой шарахнулся за отлетевшим «копьём». Грудь Гедимина сдавил ледяной обруч. «Опять эти…» — перед глазами встала траектория штыря, отброшенного защитным полем. «Да чтоб им всем…»

— Sata!!! — заорал он, грохнув кулаками о переборки. В соседних отсеках кто-то выругался. Барак загудел. Гедимин вытолкнул пузырь защитного поля из проёма. Сармат с арматурой шарахнулся было, но уйти не успел — купол, накрывший его, «прирос» к полу.

— Что тут? Что за шум? — услышал Гедимин голос Гезуша. — А это что за дрянь?

— А вот, — сармат высунулся из отсека. — Это те, кто лез к Борге. Один раз огребли, — мало⁈

Кто-то из выскочивших на шум пронзительно засвистел.

— Эй! Куда⁈ — сармата, потерявшего «копьё», двое перехватили и оттолкнули к сердитому Гезушу. — Твоё? И что ты с этим делал в чужом отсеке⁈

— Мы просто шли, а этот псих… — пойманный сармат на секунду взглянул Гедимину в глаза и шарахнулся к стене. Ремонтник молча потирал кулак. Спина горела от боли. «Сколько ещё раз придут? Пока не убью?»

— Эй! — Гезуш развернулся к распахнувшейся двери, и вовремя — в барак заглянул комендант. — Охрану зови. Тут сармата пришли убивать. Эй, Унурат! Тебе там как, в бригаде с такими, — нормально?

…Гедимин отвечал односложно — болела спина, хотелось лечь. Мрачный Унурат разглядывал пол под ногами, командир патруля — заточенный прут арматуры.

— А ведь такую штуку можно куда-нибудь на станции засунуть, — сказал Гезуш; он пришёл на допрос вместе с Боргой и Унуратом, остальные сарматы из двух бригад топтались под дверью, и Гедимин изредка слышал их шёпот. — В реактор. В вентиляцию. Оператора пырнуть.

— Заткнись! — донеслось из загородки, куда затолкали двух обходчиков. Командир патруля поморщился.

— Это не в моей компетенции. На станцию будет сообщено. Вы все можете идти. Расходимся, расходимся!

…Гедимин опустился на матрас. Спину жгло и дёргало. «Придут в третий раз? Нет? Придётся на входе ставить защитное поле. Не минировать же его…»

— Прекрасная, Унурат, у тебя бригада, — донёсся из коридора приглушённый голос Гезуша. — Одни филки там нормальные!

Унурат буркнул что-то в ответ. Хлопнула дверь. Гедимин прикрыл глаза.

21 июля 13 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

С утра небо затянуло белесой дымкой, к полудню она уплотнилась, — и Гедимин, выйдя на улицу, попал в горячую взвесь водяного пара. Воздух не двигался; сигма-сканер намерил «+35», и сармат, вытерев со лба то ли испарину, то ли конденсат, расстегнул комбинезон на груди. Пока он дошёл до штаба ликвидаторов, где-то над озером трижды громыхнуло.

В туннеле стрелкового полигона было прохладно и тихо. Гедимин заглянул на стрельбище и удивлённо хмыкнул — с самого вечера никто не расписывался в журнале тренировок. Не заходил никто и в лабораторию — вещи, оставленные на верстаке Иджесом, так и лежали нетронутыми.

Под верстаком, за ящиками со всяким ломом, нашёлся обёрнутый ветошью сфалт. Гедимин привычным уже движением согнулся там, где фиксаторы ему не мешали, и поволок инструмент наружу. Попытался поднять — и почувствовал непривычную тяжесть.

«Так и знал, что мышцы растворятся,» — он, досадливо щурясь, поднял сфалт двумя руками и попробовал их выпрямить. Где