Мечников. Том 4. Открытие века - Игорь Алмазов

— Честно, полностью с вами согласен, — улыбнулся Сеченов. — Ради исключения одно вещество произвести можно!

Вскоре Светлана вынесла нам два мешочка с сушеной травой и пообещала, что покажет весной, где растёт этот «антидепрессант».

Всю дорогу до Хопёрска мы с Сеченовым обсуждали, как лучше выделить из листьев активное вещество. В итоге сошлись во мнении, что сломаем стену между сараями и сделаем общую зону, на которой будем трудиться и обсуждать дальнейшее производство именно этого препарата.

Нам обоим захотелось поработать вместе короткий промежуток времени, однако мы оба понимали, что желания трудиться на своей территории у нас нет. Ведь чисто теоретически в доме Сеченова я смогу выцепить информацию о его разработках, и то же самое Иван может сделать в моём доме.

О заводе и речи быть не могло, ведь это — чисто моё предприятие, на котором мне только предстоит наладить производство.

В Хопёрск мы вернулись уже ближе к ночи. Разумеется, отдать процент от выручки Кораблёву нам не удалось, но Сеченов не стал спорить с тем, что эти деньги мне стоит сохранить у себя. Всё-таки пока что он выступил в роли стажёра.

Домой нам тоже пришлось идти вместе. Соседи теперь! Деваться некуда.

— Вы ведь не считаете меня своим врагом, господин Мечников? — неожиданно нарушил тишину Сеченов.

— Врагом — нет. Конкурентом — да, — честно сказал я. — А вас такой расклад не устраивает?

— Нет, всё в порядке, — кивнул он. — Наше соревнование сильно ускоряет медицинский прогресс, — Иван Михайлович остановился около своей калитки, а затем добавил: — Предлагаю начать нашу совместную работу завтра. Поработаем пару недель — и закончим. Но наше состязание продолжим параллельно с работой. Вас это устраивает?

— Более чем, — коротко ответил я.

— В таком случае я рад, что смог познакомиться с вами ближе, Мечников, — ответил Сеченов и прошёл к своему новообретённому дому.

Его слова звучали искренне, что не могло не удивлять.

Ярослав вновь уснул за своей статьёй. Я не стал тревожить брата и поднялся в свою библиотеку. Недавно Гигея открыла мне целый раздел в книге Асклепия. Раздел «Некротика». И я решил больше не откладывать это дело. Пора бы уже выяснить, что представляет из себя эта дрянь и как с ней правильно бороться.

Я уселся в кресле и поставил рядом с собой лампу. А когда открыл первую страницу нового раздела…

Боги! Как же я был шокирован тем, что узнал.

Некротика предстала передо мной совсем не в том виде, в каком я её всегда представлял.

Глава 12

Мой взгляд на некротическую магию сильно изменился, как только я прочёл открывшийся раздел. Оторваться было невозможно, я листал появившиеся страницы одну за другой. Потратил чуть больше трёх часов, чтобы изучить всё, что описано в трактате. Всё, что касается некротики.

И весь раздел служил чем-то вроде исповеди первого лекаря — Асклепия. Человека, который создал лекарскую магию. И, как я только что понял, не только её.

Всё это время мне казалось, что лекари и некроманты — это исконные враги. Но, судя по тому, что описал Асклепий, всё в итоге оказалось совсем не так.

Это не две противопоставленные силы. Это — две стороны одной монеты! Лекарство и некромантия.

И оба направления создал Асклепий. По его словам, он сам создал лекарскую магию, а некротику принёс сюда из другого мира. Но наделил её похожими свойствами.

И это объясняло многое. Я тут же вспомнил покойного некроманта-патологоанатома Сухорукова. Пациенты говорили, что он тоже лечит, но всегда забирает что-то взамен.

Когда я попал в этот мир, вся эта система казалась мне довольно простой. И только сейчас я понял, что ошибался. На самом деле в хитросплетениях этих магических ветвей так просто не разберёшься. Получается, что лекари и некроманты — братья по силе. А наш общий отец — это Асклепий.

Вот только, судя по записям, он искренне сожалеет о том, что создал второе направление. Из-за некромантии его изгнали из числа богов. Именно поэтому он создал клятву лекаря, одной из постулатов которой является «истребление некротики».

— Вот ты и узнал правду о моём отце, — послышался женский голос справа от меня.

Та женщина, которую я совсем недавно видел около завода, теперь сидела рядом со мной в соседнем кресле.

— Это теперь твоя новая привычка? — спросил я у Гигеи. — Научилась материализовываться и теперь стараешься застать меня врасплох в самые неожиданные моменты?

— Научилась, говоришь? — она улыбнулась, показав ямочки на щеках. — Я это и раньше умела, когда в меня верили. Вот только теперь я существую только для одного человека.

— Да ладно? — не поверил её словам я. — А разве чаша с витками — это не твой знак? В тебя должны верить все лекари?

— Ч-что… — выпучила глаза Гигея. — Что ты только что сказал?

— Я много чего сказал, но не понимаю, что конкретно тебя так удивило, — ответил я.

— Откуда ты знаешь, что чашу с витками придумала я? — воскликнула она.

— Тише, чёрт возьми! — прошипел я. — Тебя услышит мой брат!

— Он не может меня слышать. И видеть тоже не может, — отмахнулась она. — Свой облик я показываю только тебе, Алексей. Но ты не ответил на вопрос. С чего ты взял, что чашу и витки придумала я? Этого никто не должен был знать, кроме моего отца.

— А ты сама как думаешь? — пожал плечами я. — Ты ведь уже сама знаешь, что я прибыл из другого мира.

— Ах! — она изумлённо прикрыла рот рукой, а затем взгромоздилась на кресло вместе с ногами. Может, в штанах или джинсах женщины так делают, но в платье — точно нет.

— Так ты видел меня в другом мире⁈ — воскликнула она. — Я там тоже есть? Какая я там?

Я с трудом сдержал смешок. Сейчас Гигея меньше всего походила на богиню. Мне казалось, что я общаюсь с обычной двадцатилетней девушкой. И не скажешь ведь, что ей… А сколько ей лет? Думаю, спрашивать об этом будет бестактно.

— В моём мире ты — просто история. Несуществующая богиня, которая создала этот знак. В честь тебя даже назвали науку —