Пионер - Клим Ветров

— Как я объясню откуда деньги? Мне ж не поверят…

— Поверят. У них дочь в опасности, поэтому поверят.

* * *

Рычины действительно поверили, а на следующий день ко мне пришел Игорь.

— Я хочу сказать что ты всегда можешь на меня рассчитывать — с ходу заявил он. — В любое время дня и ночи, только свистни!

— Да ладно тебе, я то причём? Я всего лишь курьер, не более того. Сказали передать, передал. Так что с благодарностью ты не по адресу, извини…

— И кстати, — тут тетка моя, Иркина мать, просила спасибо тебе сказать, и передать кое-что, вот. — странно стушевавшись, Игорь протянул небольшой белый конверт.

— Мне? — удивился я.

— Я сам не понял, сказала отдать письмо тому человеку, который с Иркой и деньгами помог. Может это тем людям про которых ты говорил?

— Скорее всего… — покачал головой я, и добавил, забирая конверт. — ладно, передам раз просила.

— Спасибо тебе Димон огромное, если что-то нужно будет, — помочь, достать, или просто поговорить, обращайся, всегда помогу.

— Договорились. — улыбнулся я, и закрыв за Игорем дверь, не откладывая, вскрыл конверт, достав из него сложенный вдвое тетрадный листок.

«Здравствуй! Я очень рада что не ошиблась в тебе. За дочь не переживай, я ей сама всё расскажу. Прощай, когда-то твоя Т.»

Прочитал несколько раз, посмотрел на просвет. Но нет, кроме этих строк ничего. Т, это понятно, тётку Игоря зовут Татьяна, но кому она пишет, и почему? «За дочь не переживай» — что это значит? Не хочет доверять бумаге имя? Или акцентирует родственную связь? И что она может рассказать дочери? Если следовать логике мыльных опер, можно предположить что дядя Слава не отец Ирине, а есть другой, настоящий отец? Ну да, логично, хоть и по-сериальному. Только причём тут он? С чего она решила что должна его благодарить за спасение дочери, да ещё таким образом, письмом через Игоря? По-хорошему, расспросить бы эту женщину, но тогда конспирации каюк, да и где её теперь искать, непонятно. Насколько я понимаю, Игорьку ничего не сказали куда поехали, да и вряд-ли вообще кто-нибудь в курсе. Люди взрослые, понимают чем рискуют, наверняка уехали так далеко, как только смогли.

И что теперь делать? Ждать очередной аврал? К чему готовиться?

Словно в противовес моему настрою, следующие две недели прошли на удивление спокойно. Интернетов и прочих средств свободного разгула информации сейчас нет, но и без того стало известно о начавшемся бандитском переделе. Говорили что одна из группировка канула в лету, оставив после себя кучу бесхозного наследства. Разумеется, всё это было мне на руку, план сработал на все сто, «разрешая» расслабиться.

На счёт письма я тоже определился, выбрав самый вероятный вариант. По всему выходит что Ирина рассказала матери подробности освобождения, из которых та сделала вывод что к этому причастен настоящий отец девочки. Поэтому, версий выходило всего две. Либо этот папаша бандит, либо мент. Причем и в том и в другом случае, точно не мелкая сошка. Кто конкретно, уже не столь важно, главное что если он до сих пор никак не проявился, значит уже и не проявится, тем более письмо у меня.

Так что особенно я не заморачивался, ходил в институт, помогал отцу в мастерской, иногда торчал с пацанами в гаражах, и даже имел некоторый успех на амурном фронте.

Как я и думал, Катя благосклонно отнеслась к моим ухаживаниям. Пару раз проводил после института, потом пригласил в кафе, где мы очень даже неплохо посидели. О постели речи пока не шло, что меня конечно же не устраивало, поэтому я решил форсировать события, и достав из бандитской кубышки три сотни, пригласил девушку в ресторан.

— В ресторан? Сегодня? — захлопав ресницами, удивилась Катя.

— Ну да, в ресторан, сегодня. — подтвердил я.

— Но я не успею…

— А ты постарайся, там последний вечер будет живая музыка, какой-то хмырь из Москвы вроде, говорят нормально зажигает!

— Зажигает?

— Ну это, поет хорошо, прикольно…

— Интересное словечко, сам придумал?

— Да нет, что ты. В журнале каком-то вычитал…

Привычный мне лексикон не всегда был понятен окружающим, поэтому уже не в первый раз приходилось объяснять значение тех или иных слов. Некоторые, кстати, людям нравились, и быстро приобретая популярность, расходились уже не только среди моих знакомых. Наверное поставь я целью стать поэтом или композитором, сделал бы это шутя. Память хорошая, песен наизусть знаю вагон и маленькую тележку, особенно тех что были популярны как раз в девяностые. Текст, мелодию, хоть сейчас напою. Книги опять же, дословно, конечно, не перескажу, но сюжет и общую концепцию, пожалуйста. Дозоры те же, метро, сталкера. Денег на раскрутку тоже найду, технологию примерно представляю.

Но это так всё, теоретически. На практике я не тщеславен, мне эта чепуха с известностью и славой ни к чему.

А вот от ресторана Катя не отказалась. Бубнила что-то про спешку, про неготовность гардероба, на прическу жаловалась. Но ровно в семь вечера уже садилась в такси.

— Ресторан Юбилейный, пожалуйста. — назвал я адрес, и мы покатили.

Приличных заведений общепита в городе немного, и Юбилейный был если не самым шикарным, то точно в первой тройке. Внешне неказистое, зато большое, размером примерно с драмтеатр, украшенное лепниной и колоннами, здание было построено в пятидесятые годы с присущим тому времени размахом. Огромные залы с потолками в десяток метров, хрустальные люстры размером с автомобиль, зеркала в фойе во всю стену, панорамные окна в пол и практически музейная обстановка гарантировала хорошее настроение.

Это потом, в начале двухтысячных, здесь всё переделают под входящий в моду хайтек, а после, когда дела не пойдут, вообще ресторан закроют, отдав помещения под торговый центр.

Тормознув прямо напротив главного входа, таксист важно объявил,

— Приехали, попрошу рассчитаться.

О цене договаривались заранее, поэтому неожиданностей не было, и сунув ему червонец, я открыл дверь.

— Ой как тут красиво! — восхитилась, выходя следом, Катя, а я в который раз подумал как не искушены советские люди. Ресторан, конечно, не самый унылый, но на красиво, на мой взгляд, совершенно не тянет.

Поднялись по лестнице, зашли в гардероб, где какая-то тетка преклонного возраста безразлично поинтересовалась заказан ли у нас столик.

— Разумеется, мадам, иначе зачем бы мы сюда пришли? — невозмутимо ответил я, мысленно ругая себя последними словами. Не знаю как, но из головы совершенно вылетело что в это время всё по записи, в очередь, или по блату. Даже рестораны.

— Хорошо, сдавайте верхнюю одежду и проходите в зал. — так же безразлично