Дебют. Жить в СССР - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов

— Я его немного на путь правильный наставил, — уклончиво ответил ей, подумал и добавил: — Лен, у тебя не будет времени тут работать, поверь мне.

— Давай потом поговорим, а впредь за меня решения не принимай. Хорошо?

— Извини, — развёл руками, — больше такого не повторится. Выбесил меня этот твой Пётр Васильевич.

— Он не мой, — улыбнулась Сироткина.

— На отпуск заявление напиши, минимум на две недели, а потом посмотрим. Договорились? — предложил Лене компромисс.

Девушка согласно кивнула, ещё не догадываясь, что в этом месте и с таким начальником ей точно не работать. Понятно, что она с заведующим далеко не всегда пересекается, дежурит по ночам, а тот не часто ей составляет компанию. Но вот не нравится он мне, хоть ты тресни. Ещё и этот магический посыл в спину сделал. Такое нельзя простить и забыть.

— Всё, он меня отпустил! — выйдя из кабинета заведующего объявила Сироткина. — А какой вежливый стал, культурный, никогда бы не подумала. Что же ты ему такое сказал?

— Секрет, — хмыкнул я.

Ну, не говорить же ей, что как на боксёрской груше парочку ударов отработал, а потом пригрозил. Боюсь, такого Лена не поймёт и начнёт мораль читать, а то и вовсе разобидится и ночь мне ютится на дедовской кровати придётся. Ну, последнее маловероятно, долго сердиться Сироткина не сможет.

— Идём на вечеринку? — спросил подругу, беря ту за руку.

Лена уже привыкла, ладошку не выдёргивает. Вздохнув, она согласно кивнула. И чего так комсомольского деятеля боится, если выдерживала заведующего отделением. Или о чём-то не рассказала? В любом случае, ей необходимо собственное мнение о Викторе Ивановиче составить, а не основываясь на слухах и сплетнях. Первый секретарь обкома ВЛКСМ не без греха, но не думаю, что он опустится до преступления. Впрочем, нельзя исключать и этого, мало его знаю.

У ресторана, где назначил встречу Шмелёв мы нос к носу столкнулись с Курзиным, ведущим под руку Орлову. Даже издали заметил, что тренер напряжён, а Жанна выглядит так, словно собралась устроить драку.

— Что это с вами? — задал вопрос парочке, когда с ними обменялись приветствиями.

— Он не хотел меня с собой брать! — пожаловалась журналистка.

— Это не так, предлагал тебе наряд сменить, — ответил Александр Николаевич.

— А что с ним не так? — с вызовом посмотрела на моего компаньона Жанна. — Ты должен гордиться, если твоя спутница привлекает внимание и выглядит сногсшибательно. Лен, подтверди!

— У нас с тобой могут не совпадать вкусы, — осторожно заметила Сироткина.

Хм, это она пока так считает, подозреваю, что из-за отсутствия красивых и провокационных шмоток. Ничего, вскоре будет блистать и чувствовать себя уверенно.

Швейцар нас не сразу пустил, заявил, что свободных столиков нет. При этом он с невозмутимым видом меня с Леной осматривал и ещё косился на Курзина. Жанна его в своём элегантном пальто не заинтересовала. Приди сюда госпожа Орлова одна, то её бы пропустили без вопросов. Умеет журналистка перевоплощаться, сейчас играет в этакую высокосветскую львицу. Это подтвердилось, как только сняли верхнюю одежду, а идущий к нам Шмелёв с шага сбился и таким взглядом на журналистку посмотрел, что мне стал понятен мотив Александра Николаевича. А ещё, я не стал исключать того, что вечер пойдёт не по плану.

Глава 10

ВЕЧЕРИНКА

Глава 10. ВЕЧЕРИНКА

Нас проводили в отдельный зал, в котором уже накрыт длинный стол, во главе которого сидел первый секретарь обкома комсомола. По правую и левую руку от Шмелёва пустые места, а вот дальше находились парни и девушки, активно что-то обсуждающие. Компания не такая и маленькая, всего в зале двенадцать человек, из них пятеро относятся к сильному полу, включая комсомольского деятеля. Молодые женщины явно пришли оторваться, впрочем, мужчины тоже предвкушают веселье. В каком формате оно будет — вопрос. Не знаю, как в этой компании принято и что считается нормой.

При нашем появлении гул смолк, все с любопытством стали рассматривать гостей Виктора Ивановича. Точнее, большинство взглядов приковала к себе Жанна. При этом молодые люди разделились на два лагеря. Кто-то восхищён, а другие, напротив, не скрывают недовольства. Ну, госпожа Орлова слишком смелый наряд выбрала. Вечернее платье обтягивает фигуру девушки, что та перчатка. Оголена спина и плечи, глубокое декольте, разрез до бедра. Можно лишь Александру Николаевичу посочувствовать, Жанна не ту вечеринку выбрала для такого образа. Ей бы на званный приём в общество благородных явиться или в театр, но никак не в ресторан к молодёжи.

— А вот и те, ради кого мы сегодня собрались! — провозгласил господин Шмелёв, направляясь к нам. — Будущий шахматный гроссмейстер со своими друзьями. Прошу любить и жаловать! Пусть никто не вздумает их обижать! — он остановился, обвёл взглядом сидящих за столом и уточнил: — Всем понятно?

Ответа он не ждал, хлопнул меня по плечу, мазнул взглядом по Лене и Курзину, а потом демонстративно оглядел Жанну и сказал:

— Госпожа Орлова, вы само совершенство и очарование.

— Благодарю, — задумчиво ответила Жанна, аура которой изменила цвет и, если правильно понимаю, девушка сожалеет, что в таком наряде пришла.

— Сергей, представь своих спутников, с которыми не знаком, — попросил Виктор Иванович, всем видом показывая своё радушие.

Я познакомил своих друзей со Шмелёвым, после чего нам предложили занять места за столом. При этом, мне отвели место по левую руку от комсомольского чиновника, Жанне по правую, а остальным предложили искать свободные места. Объяснил Виктор Иванович такой подход тем, чтобы новые знакомые в коллектив влились и чувствовали себя свободно. Обиженная на Курзина журналистка не стала спорить. Без слов уселась на стул и сразу же пригубила красное вино из фужера, который наполнил лично господин Шмелёв ещё и чокнулся с гостьей. А вот отпускать от себя Лену я не собирался, продолжил держать её за руку, хотя она и попыталась дёрнуться к свободному месту в конце стола.

— Виктор Иванович, уж простите, но рядом с вами сесть не могу, — обратился я к первому секретарю обкома ВЛКСМ, когда тот закончил что-то вполголоса говорить Жанне.

— А что такое? — обернулся тот ко мне, остановил взгляд на моей ладони, в которой пальчики Сироткиной. — Прости, не сообразил, что вы вместе, — он покачал головой. — Виноват, сейчас исправимся!