Испытание славой - Дмитрий Викторович Распопов

— Ваше преосвященство, могу я вас попросить, съездить к нему и вас? — я молитвенно сложил руки, — два таких уважаемых кардинала, как вы, явно его расположат хотя бы меня выслушать.

Кардинал Мессины задумался.

— Хорошо, но при одном условии, — наконец решил он, — Бартоло с женой и ребёнком поживут у меня, пока вы в Риме.

— Сделка заключена, — обрадовался я, поскольку это была мелочь на фоне того, чем я занимался.

— Тогда едем, я знаю, что он в это время, обычно молится в своей титулярной церкви, — кардинал Антонио поставил кубок на стол и тяжело поднялся с кресла, — там мы сможем поговорить спокойно.

Я позвал Бартоло и велел ему позвать с улицы Джабари, которого каждый день тренировали по моей просьбе наёмники и синяки с его чёрного тела не успевали сходить, но гигант ни разу не высказал своего неудовольствия и стоически принимал всё, что ему доставалось.

— Зачем вам негр, сеньор Иньиго? — тут же забеспокоился мой секретарь.

— Ты с семьёй остаёшься жить здесь, пока мы в Риме, — озвучил я ему свои договорённости с его отцом.

— Вы и меня продали со всеми потрохами, сеньор Иньиго, — застонал он, — что с вами делает Рим! Боже прости меня.

— Не продал, Бартоло! — я поднял указательный палец, и сказал убедительным тоном, — а обменялся услугами, чувствуешь разницу?

— Для меня она, сеньор Иньиго, крайне незначительная, — скептически ответил он.

— Ладно, не ной, — отмахнулся я, — куплю вам с Глорией в Аликанте дом, взамен этой небольшой услуги.

— Правда? Вы серьёзно, сеньор Иньиго? — глаза парня расширились.

— Я тебя когда-нибудь обманывал? — удивился я.

— Да постоянно… — он видимо хотел сказать что-то ещё, но под моим взглядом стушевался и под конец своего предложения промямлил, — или я забыл, и это был какой-то другой человек, менее добрый и менее щедрый, чем его сиятельство граф Мендоса.

— То-то же! — хмыкнул я и вскоре меня осторожно подняли крепкие чёрные руки.

— Кто это, Иньиго?- удивились оба кардинала увидев чернокожего гиганта.

— О, пока едем, расскажу вам эту историю! — обрадовался я.

В пути я им всё рассказал и оба крестились и вздыхали, какой я правильный христианин, что спас эти души и какие они оказались неблагодарные свиньи, бросив меня по итогу, променяв на деньги, хотя чего ещё ожидать от полуразумных то ли людей, то ли животных.

За моими историями из Португалии мы доехали до церкви Санта Приска, которая была титулярной церковью на Авентинском холме для кардиналов-священников. Когда только мы подъезжали к небольшой церквушке, зажатой среди других домов и едва заметной, мне в глаза также бросилось её крайнее запустение и необходимость ремонта.

Внутри пустого зала и правда обнаружился молящийся у алтаря старик, находившийся в полном одиночестве. Мы не стали отвлекать его от молитвы, опустились на скамью и дождались, когда он скажет: «Аминь», перекреститься, поцелует крест и поднимется на ноги.

— Антонио, Хуан? — искренне удивился он, увидев обоих кардиналов в их алых одеждах, — почему вы здесь?

— Я знаю, что в это время ты всегда молишься, — улыбнулся кардинал Мессины, — и что твоя титулярная церковь, мягко говоря, пустует.

— Это так Антонио, — вздохнул старик с подвижным лицом и уставшими взглядом, — она так зажата среди других зданий, что только прихожане близлежащих домов знают о её существовании.

— Может тогда есть смысл это изменить? — тихо поинтересовался кардинал Антонио, — и у меня есть человек, кто способен на это.

Кардинал Саморы удивлённо посмотрел на него, затем перевёл свой взгляд на меня.

— Я уже отдал свой голос, — с сожалением ответил он.

— Я тоже, но решил вернуть деньги, — спокойно пожал плечами кардинал Мессины, — получив лучшее предложение.

Пока он говорил, я всё это время молчал и радовался, что уговорил его поехать с собой, поскольку пока он делал всё гораздо лучше, чем это мог делать я сам.

— Ты думаешь? — засомневался он, — Доменико Капраника возненавидит меня после своего избрания и может отправить в опалу, а я не хочу возвращаться в Кастилию.

— Если его вообще выберут, — уточнил молчавший до этого кардинал Торквемада, — с твоим голосом у кардинала Сиены будет уже восемь голосов.

— Так много⁈ — удивился Хуан де Мелла, — тогда я согласен! Ремонт церкви и привлечение прихожан, в обмен на мой голос.

— Сделка заключена, ваше преосвященство, — впервые за весь разговор подал я голос, и мы пожали друг другу запястья на старый римский манер.

Когда мы вышли из церкви и сели в повозку, я тихо заметил.

— Благодарю вас обоих за помощь, ваши преосвященства, — склонил я низко перед ними голову, — отправлюсь сейчас к Энеа, расскажу, как много я уже наобещал всем.

Оба кардинала рассмеялись.

— Если он победит, — кардинал Мессины покачал головой, — даже не будучи в списке, даю тебе слово Иньиго, что на следующих выборах папы к тебе выстроится целая очередь из кандидатов, которые захотят, чтобы ты представлял их интересы.

Торквемада кивнул в подтверждении.

— Ну и главное, обязательно выполни всё, что обещал, — заметил он, — тогда ты будешь человеком слова и дела, а это очень ценится в Риме.

— Конечно учитель, — поклонился я ему, — и в мыслях не было нарушить ни одно данное мной обещание.

— Отлично, тогда езжай к кардиналу Сиены, — кивнул он, — и я жду тебя на ужин.

* * *

Как он и обещал, Энеа Сильвио тут же встретил меня лично, как только его слуги доложили о моём прибытии.

— Сколько? — первое, что он спросил у меня, едва мы остались одни.

— Восемь, — улыбнулся я, заставив его удивлённо вскрикнуть.

— Как? Как это тебе удалось? — едва не закричал он, находясь в сильном волнении.

— Пришлось многое пообещать Энеа, — вздохнул я, — и ещё больше потратить денег.

— Я даже не сомневаюсь Иньиго, — он удивлённо качал головой, — но восемь⁈ Кто?

Я перечислил всех и также сказал, кому что пообещал и сколько заплатил, на что он