Порядок подчинения - Дейл Браун

«Предатель», — кашлянул Парсонс. «Ты… гребаный предатель».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Я ничего не боюсь нравятся напуганные люди.

— Роберт Фрост

ДЕВЯТЬ

Овальный кабинет Белого дома, январь 1995 года

Это было очень похоже на государственный визит — почетный караул в аэропорту, приветствие госсекретаря Харлана Гримма, кортеж по улицам Вашингтона и приветствие в Белом доме президента, первой леди, членов Кабинета министров и руководства Конгресса. Приветствие Валентина Ивановича Сенкова, бывшего премьер-министра России, высокопоставленного члена Конгресса народных депутатов и лидера умеренной оппозиции бескомпромиссному российскому президенту Виталию Величко, было почти таким же грандиозным, как и приветствия популярного государственного лидера.

Сенкову было около сорока-пятидесяти, он был высоким, стройным, красивым и неженатым. Он был бывшим полковником СПЕЦНАЗА Красной армии, ветераном Афганистана. Сенков был сильным союзником Бориса Ельцина, ныне свергнутого и находящегося в изгнании бывшего президента России. Когда Ельцин еще находился у власти, Сенков был назначен заместителем председателя Съезда народных депутатов, что является третьей по значимости должностью в новой Российской Федерации. Но с приходом к власти Виталия Величко Сеньков был смещен с этого поста и лишен большей части своих официальных полномочий. Идеологически молодой Сенков был реформатором, который хотел более тесных связей с Западом, и он изо всех сил старался показать миру, насколько захватывающим может быть для россиянина принятие Запада — он установил очень тесные связи со многими западными правительствами и был звездой своего собственного телевизионного ток-шоу в России и в англоязычной версии шоу, показываемого за рубежом. Однако в политике Сенкова качало по ветру. Он старался завести влиятельных друзей как в России (включая военных), так и за рубежом, особенно для того, чтобы показать своим российским коллегам, что такое настоящее западное богатство. Хотя он и не пользовался огромной популярностью у бюрократов или военных, его популярность среди российского народа и людей со всего мира нельзя было игнорировать. Он, безусловно, был очень нетипичным российским политиком.

В Белом доме были обычные возможности сфотографироваться, но вместо того, чтобы сидеть в Овальном кабинете на обычных стульях перед камином в окружении фотографов, президент, который был немного моложе Сенкова и ничуть не менее спортивен, пригласил российского политика поиграть на крытых, утепленных теннисных кортах Белого дома. Президент предпочитал бег трусцой, но он знал, что россиянин любит теннис. Пресса сходила с ума от каждого попадания. Простое «подбрасывание мяча прессе» превратилось в разминку подачи, которая переросла в быструю игру, которая превратилась в сет, который превратился в тотальную битву один на один. Это была напряженная игра, в которой до самого последнего очка не было видно реального победителя — Сенков, всегда политически осмотрительный, проиграл. Они вернулись в Овальный кабинет, чтобы выпить чая со льдом и мороженого. Мороженое было одной из слабостей президента, и оно увеличивало его вес. Прессе разрешили остаться всего на несколько минут, прежде чем ее выпроводили.

«Я хотел бы заявить о настоящей победе, Валентин,» протянул президент со своим глубоким южным акцентом, когда к ним присоединилась Первая леди,» но мне пришлось бороться за каждое очко, и я думаю, вы позволили мне победить».

«Я хотел бы заявить, что позволил вам победить, господин Президент,» сказал Сенков,» но я не могу». Сенков, проведший долгое время за границей, включая получение степени магистра в собственной альма — матер президента в Оксфорде, говорил по-английски с едва заметным русским акцентом, благодаря чему и президент, и первая леди чувствовали себя рядом с ним очень комфортно. «Мы должны взять за правило играть чаще».

«В наши дни это трудно организовать, Валентин», — сказал президент.

Несколько минут они сидели в тишине, пили чай со льдом и вытирались полотенцами; затем Первая леди сказала: «Валентин, я знаю, вам, должно быть, очень трудно покидать свою страну в такое время. Россия каждый день на первых полосах газет, особенно после недавней трагедии со сбитым молдавскими ВВС транспортным средством. Какой ужас».

«Я понимаю, что вы знали многих людей на том самолете», — добавил президент.

Сенков, казалось, немного колебался, но было ли это вызвано печальными воспоминаниями или потому, что он думал о том, что этот грозный политический дуэт будет работать в паре, сказать было трудно. «Я благодарю вас обоих за ваши мысли», — сказал он тихим голосом, по-видимому, задыхаясь от их комментария, который, как он надеялся, заставит их почувствовать себя немного виноватыми и, возможно, немного отступить. «Да, я действительно знал некоторых старших офицеров на том самолете». Он снова сделал паузу, и пара могла видеть, как выражение его лица меняется от печали к нарастающему гневу. «Это был бессмысленный поступок».

«Вы имеете в виду молдаван, сбивших ваш транспорт, и украинцев, проинформировавших молдаван о его присутствии?» — спросил президент, отправляя в рот большую ложку мороженого.

«Нет, господин президент, я имею в виду, что было бессмысленно посылать этих десантников вот так».

«Вы имеете в виду, что отправили бы их ночью, или на нескольких самолетах, или другим маршрутом?»

«Вы неправильно поняли», — серьезно сказал Сенков. Он поколебался, затем решил быть как можно более прямолинейным: «Я думаю, что это была безумная миссия с самого начала, выполненная безумным человеком». Что ж, подумал Сенков, по крайней мере, теперь они знали, что он не поддерживал российскую миссию в Молдове. Сеньков подпер голову руками и сложил указательные пальцы пирамидой (когда-то в КГБ его учили, что при этом человек выглядит очень задумчивым, как будто очень напряженно размышляет над каким-то предметом), затем сказал: «Могу я сказать вам правду?»

«Пожалуйста, сделайте это», — сказал президент.

«Я сам мог бы пустить пулю в лоб президенту Величко за то, что он сделал, — сказал Сенков, — и не потому, что он провалил работу, а из-за того, как он проводит всю эту линию внешней политики». Он скромно кивнул хорошенькой светловолосой Первой леди. «Извините, если я вас обидел».

«Я понимаю, Валентин», — успокаивающе сказала Первая леди. «Без обид».

«Благодарю вас. Вы знаете, о чем он, господин президент, мэм. Он обращается к тем в моей стране, кто хочет старых порядков, вернуть сильное центральное правительство, ослабить вооруженные силы, защитить русских, живущих за границей. Вместо того, чтобы принять Запад и формирующийся третий мир, он избегает его. Вместо того, чтобы пытаться укрепить Содружество путем укрепления Республик в условиях свободного рыночного общества, он пытается усилить Москву и запугать независимые Республики, чтобы они позволили русским сохранить всю собственность и привилегии, которые они контролировали при старом репрессивном режиме. Это