Ливония. Продолжение - Андрей Готлибович Шопперт

Канониры, что обслуживали фальконеты, закреплённые на фальшборте и те, что составляли расчёт стамиллиметровых орудий забегали. Бергер посчитал, что лучше быть готовым к тому, что корабли вражеские, и нужно подготовиться к бою и Юрий Васильевич ему в этом не стал мешать. Была у него мысль, что это с острова Эзель возвращается фон Рекке, у него как раз три брига. А ну как нет⁈ Заряжать ни маленькие пушчонки, ни большие орудия пока не стали, только подняли вверх пороха на несколько выстрелов и для пушек по две бомбы и два полнотелых ядра. Больше доставать из трюма не стали. Сами видели все в Нарве, что происходит с кораблем, когда взрывается гора целая пороха, сложенного в бочонках рядом с орудием, когда в эту самодельную мину попадает бомба.

Убедившись, что все делом заняты, Боровой продолжил наблюдать за бригами. Те ну очень медленно приближались, для флота русского ветер был не самый удачный, так и для тех бригов уж точно не попутный. Может со скоростью семь — восемь километров час приближались, а между ними было все пятнадцать, когда бриги с вороньего гнезда углядели.

И только через полтора часа стало ясно, что это, как Юрий Васильевич и подумал сразу, возвращаются три их брига, что возили нового ландмейстера Ливонии на остров Эзель. С фон Рекке они договорились вот на такой случай, что тот красный флаг на кораблях поднимет. Больше с таким никто по Балтике не плавает, так что спутать будет невозможно. Ну, не марокканские же пираты зашли в Балтийское море.

А ещё через час Иоганн фон дер Рекке спустился в шлюпку, и та, подгоняемая дружными ударами вёсел, понеслась к головному коггу русского флота. Юрий Васильевич смотрел на приближающую лодочку и гадал, удалось ли барону фон Рекке купить барона фон Мюнхгаузена. Очень бы хотелось. Ну, должно же хоть раз повести с переговорами, а то, что в Нарве, что в Нейшлосе, всё выходило наперекосяк.

Событие сорок первое

— Двадцать пять тысяч талеров или сорок три пуда серебра, если на ваши меры переводить (700 килограмм), — барон фон Рекке сидел в переносном шезлонге деревянном на палубе когга «СССР», который за неимением «Авроры», переименовав, Юрий Васильевич сделал флагманом. Это был самый больший когг, он почти тридцать пять метров в длину и десять в ширину. При желании на нем можно и вторую мачту установить, превратив в бриг. Но желания, времени и мастеров не было. Всё отложено на будущее, сейчас на повестке войнушка с Ливонией. Ага, а потом с Крымом. Чего там ещё? Польшей, Литвой, Данией, Швецией, Турцией, Сибирским ханством. Ираном? Ну, пока мир вроде с персами. Надолго ли?

— А какие гарантии? — Юрий Васильевич и не сомневался, что барон Мюнхгаузен, как и в реальной истории продаст свои епископства, читай государства, как только жареным запахнет, вот только Дания, кроме потраченных денег ничего с этого хорошего не поимела, кроме войны со Швецией, которую, практически не начав, проиграла. Ну, хотя около сотни лет у них был остров Эзель. Приносил ли он Дании дивиденды? Или это был чемодан без ручки, как и остров Готланд. Он сейчас датский, и там то война, то самостийность, там нужно держать гарнизон, а вот приносит ли он доход очень и очень сомнительно.

— Барон (Freiherr — «свободный господин») останется на Эзеле и будет выпускать карандаши и мелки и будет платить пошлины, и защищать остров от всех врагов Москвы.

Андрейка передал планшет Юрию Васильевичу с едва заметной усмешкой. Нда, даже лекарям смешно от обещаний епископа Мюнхгаузена. Оборонитель!

— А что с Курляндией? — Нет, а чего хотел, сам же отправил Иоганна, чтобы тот купил два епископства, тот и купил, при этом пять тысяч талеров даже сэкономил. Разговор шёл о тридцати тысячах, даже о тридцати пяти. Триста кило серебра экономия. И это инициатива самого будущего ландмейстера.

Курляндия Дании не досталась от слова совсем. Там Кеттлер подсуетился, заграбастал соседние земли и принял протекторат Речи Посполитой. И процветала Курляндия многи годы под властью Кеттлеров, пока, как всегда, династия не выродилась. А ведь строили на продажу десятки современных кораблей, даже имели заморские территории, ну там всё неудачно закончилось. Сейчас Готхард Кеттлер — Комтур Динабурга и, по словам пленных в Нейшлоссе, отправился нанимать в немецких землях кнехтов для борьбы с Рижским Архиепископом Вильгельмом Бранденбургом. Кеттлер в настоящее время не имеет никакого отношения к Курляндии.

Готхард Кеттлер

— А что с Курляндией? — барон пожал плечами, — Иоганн Мюнхгаузен — князь-епископ Курляндский с 1540 года. И никто у него этот титул не оспаривает и не оспаривал. Он продал оба епископских титула.

Юрий Васильевич прочёл записку.

— Ладно, Иоганн, молодец. Это уже что-то. Дерптское епископство наши легко захватят. Теперь нужно взять Ревель и вывести его из игры. Как там говоришь зовут его, епископа этого?

— Ревельский епископ Фридрих фон Амптен. Он недавно вступил в должность, я его не знаю совсем. Пришлый из немецких земель. Да он и не решает ничего в Ревеле, там главный — ревельский комтур Франц фон Зегенгаген генант Анстель. Реформация серьёзно затронула уже север Ливонии, и католики там не в чести, а епископ рьяный католик и как может борется с новыми веяниями, что популярности ему не добавляет.

— Загенгаген? Звучит как скороговорка, — Боровой прочёл листок. А что ему от знаний этих фамилий. Вот утром встанут в порту Ревеля и пару раз миномётами шабаркнут перед воротами, а потом ультиматум отправят, либо епископ Эзель-Викский и Курляндский Иоганн фон дер Рекке становится ландмейстером Ливонии, и вы признаёте его власть и сдаёте город, либо дракон Линдворм начинает свою песню. Одну ноту вы уже прослушали, не заставляйте его Песнь о Нибелунгах исполнить целиком.

Событие сорок второе

В Ревеле есть Нижний город и Верхний город, на холме, где и Тоомпеаский замок расположен, и Домский собор. Лет пятьдесят назад в замке построена очень высокая для того, да и для этого, времени наблюдательная башня «Длинный Герман». Это такой герой средневековых легенд у немцев. Кроме этой громадины есть ещё несколько угловых башен и тоже все с поэтическими названиями: «Ландскроне» (нем. Landskrone, «Корона земли»), «Пильштикер» (нем. Pilsticker, «Точильщик стрел»)