Империя #2 - Жан Аксёнов

— Ты не представляешь! Мы тут… мы оказались в самой гуще, выводили людей из деревни, прямо через огонь! А потом… мы смогли остановить пожар! Сделали полосу отжига, представляешь⁈ — Катя только что не лучилась от восторга. — Кстати, если что, не удивляйся, я тут представилась другой фамилией… на всякий случай.

— Ну хоть на это ума хватило! Погоди… — голос князя моментально стал строгим, а на фоне очень громко послышался голос диктора, явно рассказывающий свежие новости про пожар. — Полоса отжига. Так это ваш заезд на бензовозе сейчас по всем каналам крутят? Это всё-таки были вы? И кто там ещё был⁈

— Ой… — у Кати аж лицо вытянулось. — Э-э-э… Илья, его брат и пожарный…

— Почему-то так я и думал, — припечатал князь, и из трубки послышались гудки.

Да уж, Демидов сейчас явно не в настроении… ну ничего, перебесится… наверное.

— Илья, я тут, кажется… — Катя растерянно повернулась ко мне.

— Не переживай, — усмехнулся я. — Ну узнал он и узнал. Не сказала бы сейчас, ему бы всё равно доложили, а так у него будет больше времени на то, чтобы успокоиться.

— И то верно, — кивнула девушка.

— Кстати, а что за фамилия-то? Откуда она взялась вообще? — поинтересовался я.

— А я под ней в академии училась! — Катя только рада была переключиться на другую тему. — У Демидовых руки, конечно, длинные, нас откровенно побаиваются даже в столице, но и врагов, сам понимаешь, хватает. Мне сделали второй паспорт официально, через Тайную канцелярию, чтобы скрыть мою личность.

Я на секунду подвис, переваривая услышанное. У Кати есть совершенно официально паспорт на другую фамилию, до которой никому нет дела. А-а-а…

— А зачем тогда там, в полиции, при первой нашей встрече, ты Демидовой представилась?

— Так они у меня паспорт спрашивали… а этот второй я дома забыла… — смутилась Катя.

— Хах… понятно, — улыбнулся я.

Мы ехали, болтая обо всём и ни о чём. Катя рассказывала про академию, про сокурсников, которые и не догадывались, кто она на самом деле. Хотя были, конечно, и близкие подруги, кто был в курсе. Я рассказывал про свою учёбу, про наш с другом первый бизнес-проект в Питере. Обычная дорожная болтовня, чтобы скоротать время.

Когда мы проехали Зюраткуль и дорога стала поровнее, Катя опустила козырёк и посмотрелась в зеркальце. Вздохнула.

— Сильно страшная, да? — повернулась она ко мне. — Кожа уже слезать начала…

Это она, конечно, преувеличивала. Да, выглядела она как варёный рак. Лицо красное, местами ожоги чуть не до волдырей. Но всё же нас обработали, да и Катя — маг. Так что всё не так уж и страшно.

— Твою красоту сложно испортить, — улыбнулся я. — А ожоги до свадьбы заживут!

Катя ухмыльнулась и вернулась к разглядыванию себя.

— А я всё равно рада, что поехала с тобой, — заявила она, захлопнув козырёк. — Будет что вспомнить и детям рассказать!

— Ага, просто отличнейший пример для подражания, — съязвил я. — Слабоумие и отвага!

— Эй! — возмутилась она, в шутку ткнув меня кулачком в плечо.

ㅤ

Выехав на трассу, мы сходу вернулись к страшной реальности. Чем ближе к Златоусту, тем оживлённее становилась дорога. Навстречу нам тянулся поток машин — мчались, обгоняя всех, дорогие внедорожники, плелись старые развалюхи с узлами на крыше, степенно двигались набитые людьми минивэны и микроавтобусы, попадались даже грузовики с мебелью в кузове. Гул тысяч моторов, нервные гудки, обрывки ругани и музыки из окон.

— Вот это колонна! — заметила Катя. — Половина города уезжает!

— И правильно делают, — мрачно кивнул я. — В Ольховке бы так сматывались!

В одной машине трое детей на заднем сидении базлали в голосинушку, их мать орала на них, повернувшись на переднем вполоборота, а отец этого семейства ехал с таким отрешённым выражением лица, что казалось, начнись прямо здесь извержение вулкана — и он даже бровью не поведёт.

В другой парочка выясняла отношения, да так эмоционально, того гляди подерутся.

В третьей целовались, почти не глядя на дорогу.

Наша полоса движения была практрически пустой, и движущуюся «против шерсти» странную сцепку — запылённый бензовоз с обгоревшим пикапом — провожали удивлёнными взглядами.

Мы ехали навстречу настоящему исходу из города.

ㅤ

Парковка подле Уездного пожарного управления была заставлена техникой — пожарные машины, полицейские, скорые, наглухо тонированные седаны с номерами имперских спецслужб. И десятки, если не сотни людей, спешащих по своим делам.

Стоило нам только припарковаться, как я увидел бегущего к нам водителя бензовоза. Он подлетел к своей машине и тут же залез в кабину, видимо, что-то проверяя.

— Шеф ждёт нас всех четверых вот прямо сейчас, — тем временем сообщил Михалыч, подойдя к пикапу вместе с Артёмом. — Сказал, как только приедем, сразу к нему.

В этот момент водитель выскочил из кабины и с ошалевшим видом постучал по цистерне, прислушался.

— Пустая… совсем пустая… — он схватился за голову и зло посмотрел на меня. — И что же мне делать-то теперь…

— Слушай, извини, мы там ещё и все бутерброды съели, — подошёл я к нему.

— Да и хер с ними, с бутербродами… — вздохнул водитель, но тут же осёкся. — Простите, Ваше Сиятельство! Это я сгоряча… но что мне теперь начальству сказать?

— Пошли с нами, сейчас всё решим, — успокоил я его. — Накладные-то на бензин есть?

— Есть! — водитель тут же полез за документами.

ㅤ

Внутри здания царила атмосфера пчелиного улья во время роения из-за постоянного движения людей в разной форме. В воздухе висело напряжение, запах дешёвого кофе, табачного дыма и подгоревших задниц. Люди делали каждый свою работу, кто как мог — и, несмотря на хаос, весь этот механизм, натужно скрипя несмазанными шестернями, как-то умудрялся работать.

— Эти со мной, — коротко бросил Михалыч охране и направился вглубь здания.

Все, кто встречался нам по пути, торопились освободить дорогу. Мужчины и женщины вытягивались по струнке, щёлкая каблуками, кто был при головном уборе — отдавали честь. Михалыч шёл первым, но никто не опускал руку, пока не пройдём мы все, включая Артёма.

И сердце от этого колотилось сильнее, а спина, несмотря на усталость, выпрямлялась сама собой.

Но нашлись, конечно, и зубоскалы, как без