Гостинцы от Снежной Царицы. Мороженого не желаете? - Вика Рубина

места во Фросткампе, конечно же, не предусмотрели — “Кабанья голова” высунула свой пятачок между колбасной лавкой и еще одним питейным заведением, только классом повыше, потому что именовалось оно “клубом для джентльменов”. В отличие от этого клуба, “Голова” не пыталась возвысить себя в чужих глазах — даже свиное рыло на вывеске было нарисовано кривовато. А еще, судя по всему, художник орудовал куском угля. Шедевр изобразительного искусства, если вдруг когда-нибудь здесь решат устроить выставку, посвященную примитивизму, эта вывеска займет там почетное место. Уже у порога я подумала “Софа, да ты же зря потеряешь время! Человек, который счел ЭТО ХУДОЖЕСТВО достаточно приличным, чтоб повесить его у всех на виду, явно имеет очень своеобразные представления о бизнесе!”

— Это сын хозяина нарисовал. — прогундосил Трогг. Должно быть, вся многоцветная гамма эмоций отразилась у меня на лице. — Славный мальчишка.

Изнутри помещения практически ничего не было слышно, только ровный, мерный шелест какого-то невидимого механизма, будто гигантская стрекоза на привязи махала крылышками. Трогг толкнул дверь, звякнул колокольчик, и мы оказались за порогом. Я хорошо себе представляла, как выглядят провинциальные харчевни — в молодости пришлось встречаться с первыми поставщиками и спонсорами не в светлых конференц-румах, а в пельменных и рюмочных. И могу сказать, что “Кабанья голова” не походила ни на одну из них.

Таверна пустовала — местные работяги-завсегдатаи серьезно относились к работе, поэтому все столики были свободны. Так что я осмотрелась свободно. Почти сразу же стало ясно, что насчет “дыры” Трогг сильно сгустил краски. Мебель не новая, лет тридцать как минимум разменяла, зато дерево крепкое. Столики укрыты чистыми скатертями, барная стойка блестит — ее явно недавно покрывали лаком. Источником шелеста оказался вентилятор под потолком, он мерно вращал четырьмя широкими лопастями. Вытяжки в здании, конечно, не имелось, поэтому с кухни доносился коктейль аппетитных запахов — там стряпали жареное мясо. Но больше всего меня удивили окна. Вместо обычного стекла или его более дешевой альтернативы, например, бычьего пузыря, как делали в Средние Века, здесь вставили разноцветные мозаичные картинки. Картинки изображали сценки из сельской жизни. Готова поспорить, что владелец “Головы” пользуется магией только чтобы сохранить их в целости. У нас бы их наполовину выбили за два дня, а за остаток недели вынесли все остальное.

Воздух от вентилятора приятно обдувал лицо, аромат еды плотно забился в ноздри. Желудок вышел из состояния покоя и решительно потребовал что-нибудь в него положить, иначе наше с ним сотрудничество скоро прекратится. Делать нечего, придется пойти на поводу. Тогда я поискала глазами владельца и нашла его… частично.

Над стойкой парила голова. Голова принадлежала мужику лет пятидесяти с кустистыми рыжими бровями и такой же бородой, в которой уже появились нити седины. Голова лениво торчала над стойкой и при нашем появлении даже не шелохнулась. Я задумалась. Вдруг Биркины не единственные призраки во Фросткампе? Может, это у них здесь частое явление? Кто знает, может, на самом деле весь город давным-давно вымер от какой-нибудь чахотки, да только граждане спокойно восприняли это происшествие. Возможно это? Конечно. Так что соберись, София Валерьевна.

— Здравствуйте. — выдавила я.

Голова немедленно оживилась.

— Здрассти. — поприветствовала она меня добродушным скрипучим басом. — Вы кто будете?

— Я герцогиня Сафина Банкс, в городе совсем недавно…

Однако незнакомый дух не позволил мне договорить.

— Черт побери, Трогг, ну ты даешь, пройдоха! Целую герцогиню отхватил! И на что она повелась? На твою байку про то, как в молодости ты сделал хет-трик в финале турнира между деревнями «МЯЧ БЛАГОДЕНСТВИЯ»? Хороша мамзель-то, че она в тебе нашла?

Я покосилась на орка. Тот за три секунды сменил цвет лица с родного зеленого на красный, а следом на оттенок спелого баклажана и замахал руками чуть ли не быстрее вентилятора.

— Думай, что несешь! Это не мамзель, а начальство! Госпожа моя, коей я служу верно и беспорочно, как и обещал, не наживы ради, а по зову долга!

Вдохновенная речь получилась, но меня не убедила. Вот в то, что он травит истории про «Мяч Благоденствия» верилось куда охотнее.

— Ну извиняйте тогда, — ухмыльнулась голова. — Намерений вас оскорбить или обидеть у меня не было. Я, знаете, с дамами галантен… был, пока не женился.

Вот, вот живейшее подтверждение тому, что отчаиваться нельзя в любой ситуации! Этот несчастный калека лишен всего тела, похож на самый уродливый колобок и все равно умудрился жениться! Никакая физическая немощь не может помешать обрести счастье, нужно только захотеть.

— Звать меня Тобит Брандахлыст. — продолжила голова. — Я бы с удовольствием пожал вам руку, но…

— Не продолжайте! — воскликнула я. — Я все понимаю, ваши извинения приняты.

Тобит усмехнулся в усы.

— Хорошо, коли так. Может, угостить вас выпивкой?

— Благодарю, но я не пью спиртное в течение дня. Зато с удовольствием бы пообедала…

Бармен прикрыл веки.

— С этим есть небольшая проблема. Видите ли, подавальщики явятся на смену только к пяти часам вечера, повара тоже отлучились, пока свинина томится в очаге, а я нахожусь в довольно щекотливом положении.

Я почувствовала, как горячая краска заливает лицо. Это же неслыханно! Несчастного калеку, который не в состоянии самостоятельно о себе позаботиться, оставили буквально в одиночестве. Если вдруг случится пожар или обвалится потолок, бедняга Тобит пропадет! Если б дело происходило в нашем мире, я бы уже набирала номер департамента здравоохранения. И местного телеканала заодно.

— А мы не можем быть вам полезными?

Тобит вздохнул с облегчением.

— Вы, конечно, дама проницательная, раз сами эту тему подняли. Видите ли, я застрял…

— Конечно, застряли. — согласилась я. — Но меня восхищает ваш оптимизм, даже в таком состоянии вы не плачетесь и не озлобились на весь мир. Я уважаю таких людей, как вы, господин Брандахлыст!

Однако бармен отреагировал на похвалу молчанием. Наверное, смутился.

— Благодарю, конечно. — сказал он деликатно. — Да только застрял я по-настоящему. Вы за стойку-то загляните.

Я последовала его совету, с трудом перегнулась через высокую стойку и увидела, что тело и Тобита имелось — оно стояло на низенькой табуретке. Обе руки, странно вытянутые, исчезали за стойкой, между пивными кранами.

— И че с тобой стряслось? — осведомился Трогг. — Куда руки девал?

— Они в банке с яйцами.

— Какими яйцами? — спросили мы в унисон.

— Маринованными. — пояснил хозяин «Кабаньей головы».

Сейчас уже и вентилятор перестал действовать, наверное, потому что голова у меня пошла кругом как на карусели с лошадками. Наверное, в такой атмосфере существуют персонажи пьес абсурда. За все шестьдесят три года жизни я и подумать не могла, что присоединюсь к ним, но, как оказывается, зарекаться вредно.