Деймос. Спектр силы - Сергей Извольский

На четвертый год слова мастера меча Николая про резиновую женщину и пиво я стал понимать гораздо лучше, потому что пиво попробовал и алкогольное, и безалкогольное. К этому времени уже прошел полные курсы бортинженера и специалиста по вооружению, а после за короткое время отщелкал себе допуски официанта, бармена, стюарда, повара, фельдшера, парикмахера, визажиста, стилиста, мастера маникюра и грумера. На «Сабине» числилось немало разного персонала, периодически проходящего переаттестацию — яхта клановая, клан экстерриториален, благодаря чему я все эти допуски и мог получать без утверждения Протекторатом. Правда, в навыках индустрии красоты, а тем более стрижки собак необходимости мне никакой не было, но я счел это тренировкой умения учиться, а также силы воли в обретении ненужных знаний.

К шестому году путешествия из никуда в ниоткуда я уже мог пробежать под градом пуль к двум синтам, залечивая раны прямо на ходу. Сначала делал это в шлеме, потом в очках. Кроме того, на шестой год сделал еще несколько вещей, о которых на исповеди или допросе не расскажу даже под дулом пистолета.

Мне уже было семнадцать лет, и я вырос до ста восьмидесяти трех сантиметров, как и было заложено в генетическом паспорте. Изменения роста и внешности ощущал только по необходимости менять одежду на более крупные размеры, да по тому как все выше поднимался уровень взгляда. Капитанское кресло, на удивление, стало удобным, как и сенсоры для рук — до которых раньше приходилось постоянно тянуться.

В зеркала я по-прежнему не смотрел. Сначала опасался своей изменившейся внешности — казалось, что мой двойник с черно-красными глазами может меня захватить, а сейчас просто не хотел увидеть в зеркале кого-то незнакомого.

Седьмой и восьмой годы прошли тяжелее всего, потому что я освоил все образовательные программы на яхте, и нужно было придумывать все более новое и неожиданное, чтобы себя занять. Теперь курс грумера, который я проходил с трудом преодолевая внутренний протест, воспринял бы с щенячьей радостью. В хранилище на биопринтере напечатал даже двух собак — пуделя и хаски, думал отточу навыки и поиграю. Плохая оказалась идея — если бездушные синтбионты воспринимались нормально, как манекены для работы, то бездушные животные вызвали иррациональный страх. Я как будто неведомую черту перешел, поэтому даже навыки грумера на пуделе не опробовал, сразу обеих бездушных собак утилизировав.

Начало девятого года встретил под знаком выматывающего ожидания, но уже с надеждой. И чем ближе была назначенная дата, тем сильнее внутри ощущалась тяжесть неизвестности. Постепенно появилась и проявилась серьезная проблема: разговор с бесплотной богиней, которой на яхте никогда не было, вспоминался уже словно сон. С каждым днем меня все чаще посещали мысли, что это действительно могло быть сном или бредом. И все чаще я спускался в хранилище, разглядывая погруженную в анабиоз, плавающую в голубоватом желе внутри капсулы девушку.

Девять лет наконец прошло. Я проснулся, дождался обеда, вечера, полуночи — и ничего не случилось. Потом прошел еще день, и еще один. Ничего.

Я переживал затянувшееся ожидание достаточно тяжело — несмотря на всю закалку духа, полученную за минувшие годы, и несмотря на холодный склад разума, дарованный мне демонической кровью.

На восьмой день начавшегося десятого года путешествия решил, что еще три месяца, и после разбужу девушку богиню. Вместе веселее будет дотянуть до исчерпания запасов еды, а после свалимся в анабиоз и отправимся куда-нибудь — может в этом как раз смысл?

Приняв такое решение, лег спать — впервые более-менее спокойно за последнюю неделю. Разбудило меня странное чувство тяжести, вместе с ощущением нехватки воздуха. В момент, когда проснулся — довольно тяжело выплывая из беспамятства, ощущения исчезли.

И что это было, сонный паралич?

Полежал немного, оценивая нормализовавшиеся ощущения и пытаясь вспомнить эхо недавно испытанного. Потом неторопливо принял душ, переоделся и прошел на капитанский мостик. Пустой, тихий — транслирующие пространство снаружи экраны не показывали звезды вокруг уже девять лет, расцветая панорамой только во время тренировок-имитаций, когда я в роли капитана разных кораблей принимал участие как в ранее состоявшихся, так и самостоятельно смоделированных сражениях.

Едва занял капитанское кресло, как вдруг загорелось красным сразу несколько индикаторов, оповещая что яхта попала в прицельный луч неизвестного корабля. Даже двух. Уже трех, а теперь сразу и четырех.

— Яхта «Сабина», ответьте патрульной службе Сил Обороны. Яхта «Сабина», ответьте патрульной службе Сил Обороны, — раздался в рубке бесполый механический голос.

Говорил живой человек — может в тысяче, а может в миллионе километров от меня, но система связи изменяла его голос по избежание персональной идентификации. Стандартный протокол для патрульных кораблей, особенно обращающихся к клановой яхте. Были прецеденты, после чего ввели такую практику — в Арагоне просвещенный феодализм, так что в случае личного конфликта, если сам лично протектор за обычного чиновника или офицера Сил Обороны не заступится, клан вполне может уничтожить походя кого угодно. Как Стефу, или как тех многих людей о судьбах которых я узнал из клановых архивов, частично доступных в памяти яхты.

Думал обо всем этом спокойно и размеренно. Как и в первый день на яхте у меня словно защитный механизм психики включился, запрещая радоваться — чтобы, если окажется что случившееся ошибка или галлюцинация, не было горького разочарования.

Отвечать на запрос я не стал. По клановой яхте без предварительного выяснения стрелять не будут, так что есть время попытаться понять где я и что происходит. Об этом размышлял на первом плане, на втором уже все же постепенно начиная ликовать, хотя и не до конца веря, что мое путешествие подошло к концу.

С момента разговора с богиней удачи на пульте вот уже девять лет так и мерцала кнопка запуска ориентации корабля в пространстве, которую я сейчас и нажал с удивительно спокойным сердцем.

Меньше трех секунд потребовалось, чтобы определить местоположение — бросив взгляд на экран я увидел, что нахожусь в той же самой точке, куда Анабель должна была отправить яхту дрейфовать на одиннадцать месяцев. Поэтому так быстро и был сделан расчет ориентации — яхта как будто из этой точки пространства никуда не исчезала.

Вот только пространство вокруг больше не было пустынным — на мне сошлись сразу четыре прицельных луча кораблей, выключивших опознавание, еще два военных корабля отображались на моем навигационном экране — с работающими идентификаторами отображая присутствие. Кроме этого поодаль, относительно конечно — в миллионах километров, в мою