Захваченная партнерами - Грейс Гудвин

–Остальных отбили через несколько часов, но нам не удалось вернуться домой.

Он имел в виду, что все они были вместо этого отправлены в Колонию из-за их заражения.

Найал пропал из виду, затем снова появился с моим темно-красным одеялом, в которое он обернул меня, прежде чем поднять на руки. Я осознала, что была голой, когда разговаривала с двумя совершенно незнакомыми мужчинами. С пробкой в заднице. Боже мой.

–Я могу ходить, знаешь ли.

Он покачал головой.

–Не сегодня. Сегодня ты создаешь слишком много неприятностей, даже когда твои ноги не касаются земли.

Я усмехнулась, а он посмотрел на Андера.

–Пойдем, Андер. Пора.

Андер зашагал рядом с нами, а остальные поклонились, когда Найал пронес меня мимо них всех в длинный коридор с дверями. Я обняла его за шею и положила голову ему на плечо, позволяя нести меня, куда ему угодно.

–Куда мы идем сейчас? Пора для чего?

–Пора научить тебя, что значит быть невестой на Приллоне.

* * *

Найал

Я нес свою невесту по длинному коридору и чувствовал, как ярость вскипает в моей груди. Мне полагалось прожить остаток своей жизни в Колонии. Она должна была стать моим новым домом. Это место, эти люди должны были стать моим будущим–если мой отец добьется своего. Мужчины, с которыми мы только что дрались, которые хотели Джессику для себя, были такими же, как я. Воины, которые сражались за Коалицию, защищали миллиарды жизней на сотнях планет, но им не повезло, они были захвачены и подвергнуты пыткам Улья, заражены его технологиями и высланы навсегда.

Стыд за свое непонимание заставил меня сжать челюсти, пока я нес свою невесту. Джессика указала на очевидное, что ни в ком из них нет ничего плохого. Вживленные им биотехнологические импланты Улья были такими же, как ее шрамы: знаки доблести, заслуг. Знаки почета. Уж скорее имплантированные технологии сделали их всех сильнее, быстрее и смертоноснее, чем когда-либо прежде. И все же эти воины оказались изгнаны в Колонию, к ним проявили неуважение и забыли о них. Им отказано в невесте, отказано в семье. Они лишены чести и достоинства и используются только для рабского труда.

Позорное отношение к нашим воинам будет одной из первых вещей, которые я изменю, когда стану Премьером. Я смотрел на золотое мерцание волос моей невесты, покоившейся в моих руках, и знал, без тени сомнения, что моя принцесса тоже будет яростной защитницей этих воинов.

Я был преисполнен гордости в тот момент, когда она бросила вызов доктору, бросила вызов несправедливости и заставила нас увидеть все в новом свете. Ее слова, ее идеалы предназначались для защиты не только двух мужчин, которые присвоят ее, но и всех ветеранов войн с Ульем, всех израненных и покрытых шрамами воинов в этом мире. Я не сомневался, что она будет неустанно бороться с несправедливой системой моего отца. Она была неистовой, отважной и пылкой.

Моя идеальная партнерша.

Пора было присвоить ее, трахнуть ее. Нам следовало бежать из Колонии немедленно, но сначала я должен ее трахнуть. Она должна понять силу нашей партнерской связи, и хороший, жесткий секс сделает это так, как не смогут слова. Ошейники, а также череда сильных оргазмов дадут гарантию, что она никогда больше не усомнится в нашей связи.

Это не будет церемониальным связыванием, окончательным присвоением, но будет началом. С ошейниками вокруг наших шей, с нашим семенем, покрывающим ее кожу, чувства и потребности Джессики были теперь очевидны. Я считывал все ее эмоции, как она–мои и Андера.

Сейчас я ощущал ее возбуждение, еще не совсем прошедшее после осмотра. Ей понравилось. Очень. Понравилось бороться с захватом Андера, зная, что она ничего не может сделать, кроме как сдаться. Несмотря на незнакомую ситуацию, она решила довериться Андеру, поверить, что он не допустит, чтобы с ней случилось что-то плохое, пока он держал ее запястья. Наше присутствие успокаивало ее, она доверяла нам и согласилась на осмотр. Я никогда не видел ничего более прекрасного, чем ее оргазмы, когда мы с Андером держали ее, охраняли ее.

Она потеряла самоконтроль, и это только от медицинских зондов. Я жаждал узнать, как громко она сможет кричать при оргазме, когда это мы с Андером будем трахать ее, растягивать ее, заставлять ее кончить.

Один из мужчин провел нас по коридору и нажал кнопку на стене возле то ли третьей, то ли четвертой двери. Он поклонился один раз.

–Комната для уединения.

Я кивнул мужчине, которого всего несколько минут назад Андер ударил по лицу. Между нами не было вражды, потому что авторитет невест наших воинов и уважение к ним были сильны, а ошейник на ее шее был постоянным знаком принадлежности. Она владела нами теперь. Мы оба умрем, чтобы защитить свое право заботиться о ней, стать отцами ее детей и доставлять ей удовольствие.

Андер поблагодарил мужчину и закрыл за нами дверь. Я оглядел комнату. Кровать, стол, стул, еще одна дверь, ведущая в ванную. Обстановка была простой. Лишь самое необходимое. Это не имело значения, главное, что тут была большая кровать, и мы были одни.

То, как она реагировала на медицинские зонды,–после того, как мы успокоили и подбодрили ее,–было поразительно. Она была так отзывчива, и не только на стимуляцию, но и на ремень на бедрах, на Андера и его крепкую хватку на запястьях, его голосовые команды.

Киска нашей невесты стала мокрой в тот момент, когда Андер начал отдавать приказы. Джессика не смогла скрыть правду от нас. Правда состояла в том, что ей нравилось быть связанной, что ее возбудила жесткая сила рук Андера на ее запястьях. Ее оргазм был мощным, ее крики эхом разносились по комнате, и мой член затвердел, как камень–ему нетерпелось взять ее, заставить подняться на следующую вершину.

Она была слишком боевой, слишком своенравной, чтобы отказаться от самоконтроля. Она была воином, как и мы. Но ее сегодняшняя реакция раскрыла правду всем нам: она действительно была упрямой, неистовой и непокорной, но она жаждала партнера, достаточно сильного, чтобы доминировать над ней, партнера, с которым она могла чувствовать себя в безопасности настолько, чтобы расслабиться.

Я буду таким партнером. Андер тоже. Если ей нужно будет почувствовать наш контроль и доминирование, когда дело дойдет до траханья, мы это обеспечим. Она не была девственницей, но по удивленному выражению ее лица, когда мы довели ее до кульминации, любой мужчина, с которым она была раньше, не дал ей то, что ей