Архитектор Душ VI - Александр Вольт

Тьма вокруг сгущалась. Казалось, тени в углах чердака ожили и тянутся к ней, чтобы помочь своему хозяину.

Алиса попыталась моргнуть, чтобы прогнать пелену, но веки словно налились свинцом. Открыть глаза снова стоило титанических усилий.

В голове пульсировала одна-единственная мысль, которую она повторяла как мантру: не падать. Держаться. Держать стул. Держать угрозу.

Если она упадет — тварь бросится мгновенно, и тогда всё было зря. Смерть того мужчины, её расследование — всё зря.

Ноги предательски подогнулись. Колени стали ватными, словно из них вынули кости. Алиса качнулась, едва не потеряв равновесие. Стул в руках вдруг стал весить тонну. Её повело в сторону, и она ударилась плечом о деревянную балку, поддерживающую крышу. Этот удар, болезненный и резкий, на секунду вернул ясность сознания, но лишь на секунду.

Она сползла по балке вниз, пытаясь удержаться, но тело больше не слушалось команд мозга.

В этот момент тварь торжествующе зашипела, словно ядовитая змея. Она поняла: жертва сломлена.

Черный сгусток молниеносно метнулся вперед. Он больше не боялся стула, потому что стул выскользнул из ослабевших пальцев Алисы и с глухим стуком ударился об пол.

Всё. Конец.

Девушка видела, как к ней летят призрачные когти, как разверзается беззубая, полная тьмы пасть. Она чувствовала волну могильного холода, идущую от существа.

Она хотела закричать, но горло сковал спазм. Попыталаст закрыться руками, но они лежали плетьми.

Алиса просто смотрела, как смерть несется ей в лицо, и единственное, о чем она жалела — что так и не сказала Громову… что именно, она уже не могла сформулировать.

Снизу раздался звук. Тяжелый топот множества ног по деревянной лестнице.

Алиса сначала подумала, что это галлюцинация. Кто знает, на что способен мозг на грани обморока.

Но затем мир взорвался.

БА-БАХ!

Дверь люка, ведущая на чердак, просто перестала существовать — она вылетела с петель, словно в неё ударили тараном. Доски, пыль и щепки брызнули во все стороны.

А следом за звуком пришел Свет.

Это был не свет фонарика, а ослепительное, яркое и чистое сияние, которое резало глаза даже сквозь закрытые веки. Оно залило чердак мгновенно, не оставив ни единого темного угла. Свет был густым, плотным, почти материальным. Он пах озоном, ладаном и раскаленным металлом.

Алиса, лежащая на полу, приоткрыла глаза, щурясь от боли.

На пороге чердака, в проеме выбитого люка, стояли фигуры. Они казались великанами в этом сиянии. Мужчины в длинных черных плащах, на груди которых горели золотом массивные, равносторонние кресты. Их было трое или четверо — в этом свете было трудно разобрать, где заканчивается один и начинается другой.

Один из них, идущий в центре, высокий, с короткой стрижкой и жестким лицом, напоминающим лик святого из древних сказаний, поднял руку. В его ладони был зажат какой-то предмет, от которого и исходил этот выжигающий тьму свет.

— Exorcizo te, immundissime spiritus! — прогремел его голос.

Это был не просто крик. Голос был усилен магией, он вибрировал, отражаясь от стен и проникая в самую душу. Слова были непонятными, древними, но в них звенела такая сила, такая непререкаемая Власть, что даже воздух задрожал.

— In nomine Dei, Patris, et Filii, et Spiritus Sancti!

Тварь, которая уже почти коснулась лица Алисы, завизжала.

Это был звук не из этого мира. Полный боли визг, от которого, казалось, лопались барабанные перепонки. Существо дернулось, пытаясь отпрянуть и спрятаться обратно в тень, чтобы вернуться к зеркалу.

Но света было слишком много.

Белые лучи, похожие на копья, ударили в черную массу, пронзая её насквозь. Тьма зашипела, как вода, выплеснутая на раскаленную сталь.

Алиса, чье сознание балансировало на тонкой грани, смотрела на это с завороженным ужасом.

Тварь начала распадаться. Черные лоскуты отрывались от призрачного тела и сгорали в белом пламени, не долетая до пола и превращаясь в ничто.

Существо металось, пытаясь вырваться из световой ловушки, но Инквизиторы не давали ей шанса. Они шли вперед, тесня мрак.

— Vade retro! — рявкнул центральный инквизитор, делая шаг вперед и направляя поток света прямо в центр агонизирующего сгустка, в то место, где должно было быть сердце монстра.

Вспышка. Яркая, как взрыв сверхновой звезды в замкнутом пространстве. Алиса почувствовала, как волна жара прокатилась по чердаку, сметая ледяной холод, согревая кости.

Тварь исчезла. Просто испарилась, оставив после себя лишь облачко серого пепла, которое тут же осело на пол, и запах паленой серы, мгновенно перебитый ароматом ладана.

Тишина. Абсолютная, звенящая тишина наступила так внезапно, что казалось, мир оглох. Свет стал мягче, теплее, перестав резать глаза.

Алиса попыталась сделать вдох, но в груди что-то сжалось. Темнота начала подступать уже не снаружи, а изнутри — мягкая, бархатная темнота беспамятства.

Силы кончились. Она сделала всё что могла, и даже больше. Сквозь пелену она увидела, как к ней бегут люди. Черные плащи развеваются, лица озабоченные, и уже не грозные, а человеческие. Кто-то кричит, но звук долетает словно сквозь вату:

— Медика сюда, живо! Она истощена!

Чьи-то сильные руки подхватили её, не давая удариться головой об пол, приподняли легко, как куклу.

— Держись, девочка… — услышала она знакомый голос. Грубый, но сейчас странно мягкий. Корней? Кажется, это был он. — Ты молодец… Ты справилась…

Но ответить она уже не могла. Язык не слушался, веки были слишком тяжелыми.

Сознание мигнуло и погасло, как выключенный телевизор. Последнее, что она запомнила — это ощущение тепла и абсолютную, непоколебимую уверенность в том, что теперь она в безопасности.

Темнота приняла её в свои объятия, и на этот раз в темноте не было чудовищ.

Глава 14

Я хмыкнул, выруливая с парковки министерства.

— Конечно, есть, — ответил я, уже прикинув интересное и нестандартное место для такой спутницы, любящего фастфуд и простые людские радости.

К вечеру погода смилостивилась над столицей. Промозглая морось, терзавшая город весь день, отступила, оставив после себя влажный блеск асфальта и свежий воздух. Небо расчистилось, и над мегаполисом раскинулся бесконечный купол с мириадами звезд, а снизу, словно отражения, горело примерно столько же фонарей.

Я вел машину уверенно, наслаждаясь плавностью хода и тем, как город проплывает за бронированными стеклами. Мы проехали по набережной, миновали центр с его горящими витринами. Я знал, куда еду. Это место было знаковым и в моем прошлом мире, и, как выяснилось, в этом тоже. Смотровая площадка на Воробьевых горах — или, как их здесь называли, на Воробьиной Круче. Точка, откуда столица была видна как на ладони.

Мы уже почти