Карп в сухой колее. Том 1 - Софья Ленская

Юн Шэнь сжал губы в плотную линию: он знал слишком мало, и времени у него также было в недостатке. Он попробовал нарушить контур узора, потерев ладонью, но лишь больше испачкал руки, так и не убрав и части символов. Казалось, этот рисунок был намертво вбит в дощатые стены. Нужно было придумать, как нарушить его ход... Он точно был частью ритуала, затеянного лисицами. Если он не ошибался и правильно выстроил в голове карту обстановки, то этот коридор шел прямо под главным залом Павильона ароматов.

Тихие звуки чужих шагов, немного шаркающих, прекратились. Дуцзюань остановилась. Юн Шэнь отвлекся от своих мыслей и взглянул на барышню, которая так и стояла к нему спиной, не поворачиваясь.

— Нам говорили, что если мы будем хорошо работать, то нам даруют свободу. Все верят в это и надеются, что когда-нибудь госпожа Чэнь заметит их старания. Так думала и я, но на самом деле никакой свободы не было, — голос служанки звучал глухо. — У меня была подруга, Цзюйхуа, она заботилась обо мне, когда я только попала в Павильон ароматов... Она была старательна, и госпожа Чэнь пригласила ее к себе. Цзюйхуа была так рада, что наконец сможет быть свободной, ведь ее продали сюда еще малышкой. Она хотела уехать из Бэйчжу в тихое место подальше, хотела стать портнихой. Говорила, что когда заработает денег, то выкупит меня отсюда. На прощание я дала ей свою шпильку. Я надеялась, что получу хотя бы одно письмо от нее, но с тех пор, как она посетила госпожу Чэнь, она исчезла. Мне говорили, что так всегда, что, получив свободу, все стараются разорвать любые связи с Павильоном и потому бесследно исчезают, но Цзюйхуа обещала, что не бросит меня здесь. Я думала, что она меня предала, а потом...

Дуцзюань вдруг замолкла, так и не закончив рассказ.

— Здесь, — коротко бросила она.

Барышня отошла в сторону, открывая взору Юн Шэня дверь, испещренную символами. На ней замыкался контур рисунка, проведенного по стенам. Сквозь запах гари отчетливо пробивался другой, сладковатый и гнилостный, от него начинало тошнить.

— Ты не закончила, — заметил Юн Шэнь, он не спешил приближаться ни к Дуцзюань, ни к двери. — Что случилось потом?

Не то чтобы ему было интересно жизнеописание барышни Дуцзюань и ее личные проблемы, но этот рассказ и все происходящее вокруг явно были связаны. Кроме того, он не собирался открывать эту дверь: кровь фэнхуана вновь грозила обернуться пламенем на его запястье. Что бы там ни было скрыто, это явно что-то зловещее. Быть может, барышня продолжит, и так он сможет выиграть еще немного времени. Ему бы это не помешало, пока он не сумеет направить хотя бы часть ци из духовного нефрита на разрушение контура заклинания.

— Так вы выслушали? — изумленно прошептала Дуцзюань, чуть повернув голову. Юн Шэнь заметил, как в ее глазах блеснули еще непролитые слезы. — А вы не такой, как тот, другой. Он был так груб... Вы же добры ко мне, поэтому я закончу.

Другой? В голову Юн Шэня закрались нехорошие подозрения. Он завел руки за спину, крепко сжимая духовный нефрит и пытаясь сконцентрировать ци.

— Никому нет дела до нас, знаете? У нас даже имен нет. Только эти... прозвища. О какой свободе для безымянной девушки может идти речь? Цзюйхуа была дурой, просто наивной дурой. Вместо свободы нас ждала либо перепродажа какому-нибудь богатенькому ублюдку, который замучил бы нас до смерти, либо... Когда тем вечером я втайне пробралась к госпоже Чэнь, я увидела иссушенные тела всех тех девушек, которым обещали свободу. Там же была Цзюйхуа — то, что от нее осталось. Там... Она в руках сжимала мою шпильку. В последние мгновения жизни думала ли она обо мне?..

Дуцзюань судорожно вздохнула.

На несколько мгновений повисла тишина. Юн Шэнь все еще пытался сконцентрировать духовную энергию, но это было очень сложно. Без меридианов направить потоки ци казалось невозможным. В бытность бессмертным ци ощущалась как слепок глины, податливый и мягкий, который он мог использовать как вздумается. Сейчас же эта ци была как непокорный бурный поток, стихия, которой сложно овладеть. Каждый раз, когда у него получалось собрать маленькие крупицы, они стремительно утекали. От досады он прикусил внутреннюю сторону щеки. Рот быстро наполнился железным привкусом крови. У него не было времени!

— Вам нужно зайти, — вновь заговорила Дуцзюань, на этот раз полностью повернувшись к Юн Шэню.

В ее руках была зажата длинная шпилька, украшенная подвесками в форме маленьких цветов азалии. Кончик был острым, он сверкнул в свете единственной тусклой масляной лампы, что висела под потолком. Дуцзюань направляла шпильку на Юн Шэня. Бледные губы она сжала в плотную линию, глаза широко распахнула, и в них плескался ужас, смешанный с отчаянной решимостью.

— Ты ведь не хочешь делать всего этого на самом деле. — Юн Шэнь решил потянуть время, может, ему удастся собрать ци для удара.

Он понял, что его заманили в ловушку, еще в тот момент, как заметил символы на стенах. Его вовсе не пугала угроза со стороны Дуцзюань, она была хрупкой юной девушкой, вряд ли сможет действительно навредить ему сейчас, пока в его руках духовный нефрит. Скорее всего, она не знала, что Юн Шэнь может черпать из него силы. Вопрос в другом: кто же все-таки умудрился сюда попасться?

— Не хочу, н-но... — Руки Дуцзюань дрожали от напряжения, с которым она сжимала шпильку. — Просто идите внутрь. Пожалуйста.

— Тебе незачем прислуживать лисам. Школа Юэлань сможет тебя защитить.

Юн Шэнь надеялся склонить Дуцзюань на свою сторону, ему не хотелось вредить простой смертной, которая оказалась не в том месте не в то время. В конце концов, сейчас он сам пребывал в похожей ситуации, где у него не было выбора.

Дуцзюань замерла, будто обдумывая все сказанное Юн Шэнем, ее взгляд остекленел, она смотрела сквозь него всего момент, но затем произошло неожиданное. С невиданной прежде прытью она бросилась вперед, выставленное острие шпильки вонзилось в плечо Юн Шэня, войдя в него почти на половину длины. Он не успел отскочить прочь или выставить руку для защиты, чтобы выбить шпильку. От резкой боли, пронзившей всю руку, он едва не выронил духовный нефрит и инстинктивно сжал его еще сильнее. Затем резко вдохнул, прежде чем горло сковал спазм. Все тело медленно отказывалось подчиняться его воле, духовная энергия с трудом пробивалась через нарастающую преграду. Сквозь заполнивший уши шум крови он услышал лепетание Дуцзюань:

— Г-госпожа Ху! Я сделала, как вы велели! Это заклинатель! Я поймала двоих заклинателей!

Ее губы дрожали, а лицо кривилось в противоположных эмоциях, то искажаясь гримасой ужаса, то светясь радостью.

— Дура, — отрезал низкий женский голос, вслед за которым раздался тихий знакомый перезвон колокольчиков. — Это никакой не заклинатель.

Юн Шэнь ощутил, как к его спине прижались, а чужие руки обвили плечи и талию. От другого тела исходил могильный, пронизывающий до самых костей холод. Его подбородок сжали пальцы с длинными ногтями... Или это были скорее когти? Так сильно, что местами впились в кожу. Голову Юн Шэня силой повернули, и тогда он встретился с горящими желтыми звериными глазами — такими же, которые заметил тогда в зале.

— А ты что здесь забыл? — нахмурилась Ху Иньлин, разглядывая Юн Шэня, но почти сразу это выражение стерлось без следа. — Впрочем, уже неважно.

Последним, что он ощутил, было то, как его легко толкнули в темноту, сокрытую за той самой дверью. Перезвон серебряных колокольчиков набатом звучал в его ушах.

* * *

Юн Шэнь моргнул и обернулся. Он увидел, как двери Павильона ароматов закрываются привратниками, и шумно втянул воздух. Вокруг витал сладкий аромат, от которого становилось тошно. Правое плечо отозвалось острой болью, он цыкнул. Как же все это утомляло...

Где-то впереди маячил Цао Сяошэ, он уже успел разговориться с одной