Охотники за дурью - Роман Феликсович Путилов

— Да и ты сразу вышла. — я распахнул дверь машины, и Ирина легко скользнула в теплый салон. В их депутатской богадельне наконец провели довыборы, собрали кворум, выбрали дяденьку, про которого была договоренность, что он будет мэром Города, и распределили депутатов по комитетам. Ира не зря крутилась, как белка в колесе — несмотря на всё противодействие в комитет по бюджету она попала, естественно, рядовым членом, и сейчас целыми днями сидит над проектом городского бюджета.

— Что нового? — я крутанулся по площади Вождя и направил машину в сторону Универсама, в подсобном помещении которого меня, с Димой Ломовым, в свое время, чуть не застрелил вооруженный налетчик. Сейчас торговая точка превратилась в шикарный магазин, в котором полки ломились от продуктов со всего, буквально со всего мира. Цены, конечно, были весьма европейскими, но теперь вдвоем мы могли себе позволить.

— Паша, это не наш дом там темнеет… — девушка ткнула пальчиком в блеющий отделочным кирпичом, одноподъездный дом. И какой чёрт дернул меня свернуть на улицу Октябрьского переворота.

— Ну, почему темнеет. Видишь, на пятом этаже окна светятся? Там люди живут…

— Значит и мы можем заселиться? — темные глаза уставились на меня и густые ресницы, как черные крылья бабочки — траурницы дважды взмахнули.

— Нет, мы не можем, пока не можем. Там живут те, у кого вообще негде жить. Они таскают воду на пятый этаж из подвала соседнего здания, ходят в туалет-будку вместе со строителями…

— Но мы же, тоже, ходим в будку…

— Ира, ну не начинай, я работаю над этим…Хочешь, можем квартиру снять?

— Не хочу. Хочу свое, чтобы никаких любопытных соседей и хозяев, которые раз в неделю, по утрам воскресенья или субботы, приходят нас проверять…

— Скоро будет. Ты, кстати, не против, завтра утром пораньше на работу поехать?

— Да хоть в шесть утра. У нас сейчас слушанья в комитете по бюджету, а я даже в половине вопросов не разобралась…

— Ничего, придут и объяснят…

— Так и хотят, целыми днями, работать не дают, и у каждого добрый совет и свое виденье, на что деньги лучше потратить, и какие статьи расходов порезать. Я уже начала на пару часов дверь кабинета запирать изнутри, так они стоят и под дверью ждут, так неудобно открывать потом…

— А ты говори, что у тебя было совещание, по телефону, а постоянные посетители все время обрывают нить разговора…

Голодные псы встретили нас громким лаем, а потом, когда мы ввалились в дом, принесли подарок- рукав от чьей-то старой телогрейки. Видимо, очередной люмпен пытался обнести наш дачный домик, выглядевший достаточно зажиточно. Вроде бы крови на рукаве не было, как и во дворе — просто ветхий рукав ватной телогрейки, на гнилых нитках. Поэтому, оставалось только надеяться, что незадачливый воришка отделался легким испугом.

Мы покормили собак, перекусили копченой скумбрией под светлое пиво, протопили печь и легли спать, радуясь тишине за окнами, друг другу и тому, что завтра будет новый день, который будет нескучным, как и все это время.

Район имени Первого чекиста. Конечная остановка общественного транспорта «Голдовский холм».

В шесть часов мы конечно не выехали, но в половине седьмого, покормив собак и выпустив их во двор, благо, день обещался быть не морозным, мы выехали от ворот дачного общества.

В семь часов утра я высадил Ирину у парадного входа в мэрию, получил от невесты воздушный поцелуй и помчался на окраину города, где неделю назад, с вероятностью в сто процентов, кондуктор трамвая одиннадцатого маршрута Нина Осиповна «обилетила» пассажира, который четыре дня назад словил пулю в живот из моего табельного оружия (который, кстати, мне до сих пор, так и не вернули).

— Здравствуйте. –я дождался, когда на платформу из салона трамвая выйдет единственный пассажир, и шагнул внутрь, держа перед собой раскрытое удостоверение и фоторобот сбежавшего из больницы охранника: — Я из уголовного розыска. У вас вчера ваша контора билетом интересовалась, так я в продолжении этой темы. Посмотрите, пожалуйста, на этот фоторобот и скажите, может быть вы запомнили того мужчину? Он такой здоровенный, больше двух метров, атлетического телосложения…

С лязгом отъехала в сторону дверь в кабину вагоновожатого и, выглянувший оттуда, злющего вида мужик с густыми черными усами, переходящими в бакенбарды, что вышли из моды лет десять назад, требовательно протянул ладонь к листу с фотороботом.

Между кондуктором и водителем трамвая проскочила какая-то искра. Нина Осиповна, дама лет сорока, с обесцвеченными волосами, собранными в высокую прическу «хала», отвела глаза в сторону и твердо сообщила мне, что такого мужчину она в своем трамвае не помнит. Усатый мрачно вернул мне лист и закрыл дверь, вернее, не закрыл, а прикрыл, оставив заметную щель, после чего напряженно уставился в лобовое стекло, видимо, ловя оттопыренными ушами каждое слово.

— Давайте, Нина Осиповна, сядем там, где поудобнее и я у вас, по данному поводу, объяснение возьму, мол, ничего не видела и никого не узнаю.

Я мотнул головой, приглашая кондуктора следовать за мной, ближе к хвосту вагона.

— Ну рассказывайте, он не видит. — Нину Осиповну я посадил спиной к кабине трамвая.

— Я же сказала, что не знаю…

— Нина Осиповна, я так и напишу, что вы ничего не видели. А что, что вы мне расскажите, я никому не скажу.

— Ладно. Я этого мужчину видела примерно раз в неделю, он на улице Князя Таврического живет. Фактурный такой мужчина, одевается всегда хорошо и пахнет вкусно. А еще у него здесь, на плече татуировка такая интересная, там парашют и цифра семь внизу нарисована.

— Подписывайте, Нина Осиповна, здесь и здесь. Очень жаль, что вы ничего не видели. И подскажите еще, а вы этого красавца в одно и тоже время видели, или он с вами в разное время ездил?

— Да вроде в разное, и не каждый день. А выходил он всегда у районной милиции. И чтобы обратно на трамвае приезжал –я такого ни разу не видела.

— Спасибо вам, вы очень помогли. Больше я вас не побеспокою. — одними губами прошептал я, а вставая, громко произнес: — Вот вам визитка, если что-то вспомните, позвоните, обязательно.

Салясь в машину, я успел заметить, как из открытой передней двери трамвая вылетела в снег мятая бумажка, очень похожая на мою визитную карточку.

Декабрь 1994 года.

Дорожный район.

Помещение