Во мрачной тьме - Талгат Канышевич Сабденов

длину. О «шестеренках», как на сленге называли членов культа машинопоклонников, Вертер знал только то, что искать их надо в зоне, называющейся «машинариум», и о его местоположении имел довольно смутное представление. Виртуальная карта корабля, хранящаяся в его машинной памяти, пока содержала только стандартные маршруты, и дорогу приходилось спрашивать у членов команды.

«Все без исключения — довольно высокого роста из-за ослабленной гравитации, но сравнительно хилые, многие с легкими деформациями костей и суставов. Плохое питание и отсутствие солнечного света…»

В глазах каждого пустотника мелькал страх, стоило лишь заговорить с ним. Все торопливо указывали путь, и спешили немедленно скрыться за поворотом, словно боялись подхватить заразу. Или же у них имелись свои представления об инквизиторской свите, весьма далекие от радужных. Или виной был только внешний вид? Вертер попробовал представить, как смотрится со стороны, но ничего устрашающего в своем облике не заметил. В конце концов, он же не единственный, кто носит оружие на борту.

До машинариума он добрался через четверть часа. Предположительно, эта область должна была внушать почтение перед могуществом Омниссии и машинными духами, оказавшимися на поверку древними фрагментами мусорного кода. Вертера громады разнообразных устройств не впечатляли. С его точки зрения, весь машинариум представлял собой технический кошмар, изобилующий пучками кабелей, переплетенными массивами трубопроводов и вывернутыми наружу внутренностями механизмов, сочащимися каплями масла, между которых клубились облака ладана.

«Здесь забыли, что такое техника безопасности и грамотная компоновка? И где техножрецы?».

Долго искать не пришлось. Из клубов ладана вышла двуногая фигура, похожая на паука в красном плаще, и возмущенно надвинулась на него.

— Ты что, не знаешь, что священное место запрещен вход посторонним?! — рявкнул техножрец подозрительно высоким голосом. — Проваливай отсюда, мешок с мясом, пока не стал заготовкой для сервитора!

«Мешок с мясом? — Вертер оценивающе оглядел его. — Друг, если сравнивать нас двоих, то мешок с мясом как раз ты».

— Я из свиты инквизитора Тора, — сказал он вслух.

— Я вижу.

— …и мне кое-что нужно.

— А мне нужно, чтобы ты убрался.

— Что-то ты слишком крикливый для служителя Бога-Машины. А как же «плоть слаба», и все такое?

— Не твое дело, вон отсюда.

— Полегче, адепт. Мы тут все заменимы, но меня заменить сложнее, — на всякий случай, Вертер положил руку на рукоять револьвера. — Я с радостью уйду, но мне нужны кое-какие инструменты и материалы для модификации своей аугментики.

— Нет, ты сначала уйдешь, а потом я, может быть, выслушаю, чего тебе надо.

— Ладно-ладно, только не надо кричать. Духи машин плохо реагируют на слишком громкие звуки.

— Тебе-то почем знать?

— Я сам машина на две трети и, как видишь, шума не люблю, — подтверждение своих слов, Вертер стянул с рук перчатки и продемонстрировал бионические кисти.

— Так, — техножрец, уступавший ему ростом на голову, а весом более чем вдвое, принялся подталкивать его к выходу. — Проходи, не задерживайся.

Добившись своей цели, техножрец снял с лица респираторную маску и требовательно воззрился на нарушителя. Точнее, воззрилась. Суровый адепт Бога-Машины оказался довольно миловидной рыжеволосой девчушкой, которую Вертер в прежние времена принял бы за школьницу. Аугментика у нее если и была, то красный балахон ее скрывал, а сходство с пауком ей придавал механизм, похожий на массивный металлический жилет, к которому крепились дополнительные конечности-манипуляторы. Киборг чуть не испустил разочарованный стон. Первая встреченная за две недели (и сорок тысяч лет) привлекательная женщина оказалась чокнутой сектанткой, ненавидящей собственную плоть. Впрочем, свою маску он тоже снял.

— Ну, чего хотел? — техножрица сердито уперла руки в бока, а ее манипуляторы встопорщились, словно пытались придать хозяйке более грозный вид и сделать ее выше ростом.

— Ну… короче, мне нужно соединить вот эту хреновину, — Вертер показал батарею от лазгана, — с вот этим разъемом, — он приподнял полу рубахи. — А еще очень желательно соорудить какое-нибудь надежное крепление, чтобы ничего случайно не расконтачилось. Я могу сделать все сам, но у меня нет материалов и инструментов. Слышал, что у вас можно разжиться всем необходимым.

Техножрица одним механодендритом извлекла из складок балахона очки и надела их, а другим отобрала у Вертера батарею и поднесла к глазам.

— Это стандартный энергоблок, одобренный Департаменто Муниторум, — заключила она.

— Я знаю.

— И ты собираешься подключить его к своей аугментике?

— А что не так?

— Если не считать того, что он просто сожжет ее, то ничего.

— Это еще почему?

— Потому что этот энергоблок заряжают в лазган. А в лазган его заряжают потому, что он отдает за раз очень много запасенной энергии.

— Тоже мне, проблема. Накину сопротивления, кабель возьму потоньше…

— И машинный дух разгневается от ненадлежащего обращения, после чего батарея взорвется. И варп бы с тобой, но она расплавит все в радиусе нескольких метров.

— Что, вообще никак? — Вертер старался не показывать разочарования. — Моя аугментика жрет энергию как не в себя, и это плохо сказывается на автономности.

— Сначала объясни, куда ты дел все встроенные гальванаторы. У тебя обе руки бионика, должно быть по одному в каждой.

— А еще обе ноги, почти весь скелет, большая часть мягких тканей корпуса и некоторые участки мозга. Никаких гальванаторов не знаю, всегда подзаряжаться приходилось.

На лице техножрицы отобразилась нечитаемая смесь чувств.

— Тебе эту бионику где ставили?

— На родной планете.

— Наверняка какой-нибудь дикий мир.

— Не знаю, сравнивать пока не с чем, — сухо ответил Вертер. — Если тебе от того станет легче, ее уничтожили ксеносы.

— Я бы сказала, что сочувствую, но предоставление заведомо неверных данных неугодно Богу-Машине. Дай-ка подумать, — рыжая поправила очки и принялась вертеть в зажимах батарею. — Значит так. Тащи двести тронов и будет тебе крепление, с переходником и трансформатором.

— Что, и машинные духи не разгневаются?

— Общение с духами машин — мое право и обязанность. Ну-ка, сними одежду.

— Девочка, мы пять минут всего знакомы, я еще не готов к таким отношениям.

— Спину покажи. Во имя Марса, у тебя больше благословений Омниссии, чем у многих инженеров-провидцев, но ведешь себя как…

— Как мешок с мясом, — закончил за нее Вертер. — Но я люблю свои эмоции, свои инстинкты и слабости. Инквизитор сказал, что Император сотворил людей совершенными, и кто я такой, чтобы спорить с этим? Может, слабость — это никакая и не слабость, на самом деле?

— Так, что это за материал? — техножрица будто пропустила его слова мимо ушей, задрала рубашку повыше и одним из механодендритов попыталась ковырнуть обшивку. — Тоже с родной планеты?

— Ага. Не знаю точного состава, это легкий нержавеющий сплав, в кристаллическую решетку которого внедрены углеродные волокна. Получается легко и прочно, только починить нельзя. У вас такого нет.

— У Адептус