Сингулярность Смерти - Vinnipukhovich

до всего этого. Мы все были в Матрице. Но теперь, когда ты освободился, ты понимаешь, что твоё тело… оно всё ещё существует в другом месте. Только там, за стенами Матрицы, где ты был до того, как стать частью системы.

Глитч пытался осмыслить эти слова, но в голове было слишком много вопросов. Он почувствовал, как его сердце начинает колотиться. Всё, что он знал, всё, с чем он жил, теперь казалось частью какого-то великого обмана, который скрывает что-то большее, скрывает самую суть того, что происходит.

— И что теперь? — наконец спросил Глитч, его голос был полон решимости и сомнений.

— Мы отправимся туда, — сказал командир. — И мы покажем тебе, что всё, что ты знал, — это только вершина айсберга. Тебе предстоит пройти через этот мир и выбрать, что с ним будет дальше. Время пришло.

Глитч снова посмотрел на них, осознавая, что эта загадка ещё не решена. Теперь он был не просто частью системы, он был ключом к её разгадке. И как бы ни было страшно, у него не было выбора.

— Пойдём, — сказал он, и его голос теперь звучал уверенно, словно он наконец-то принял свой новый путь.

С каждым шагом они углублялись в эту цифровую тьму, и Глитч знал: у него теперь был шанс не только найти путь обратно, но и найти то, что скрывалось за этой реальностью. И этот путь мог привести его туда, где он, возможно, уже никогда не вернется.

Повстанцы вели Глитча через лагерь, который, казалось, существовал за гранью всего, что он когда-либо знал. Внутри этого цифрового мира лагерь выглядел как гигантская обитель, оторванная от реальности, но при этом сильно напоминающая старые фильмы о зомби-апокалипсисах. Место, где каждый шаг может быть последним, где каждый угол скрывает свою тёмную сторону. Далеко не всем удается выжить в этом мире, но те, кто остались, держатся вместе, словно отбившиеся от целого океана информационного хаоса.

Солнце не было здесь. Оно исчезло, оставив после себя лишь тусклый свет, напоминающий о прошлом, когда мир ещё мог быть живым. Вместо этого небо было затянутым, мрачным, почти серым, как если бы оно было экраном, который медленно разрушается. Глитч оглядывался, чувствуя, как напряжение нарастает. Он ощущал, что его присутствие здесь не будет одобрено до конца.

Вокруг них были блоки из металлических конструкций, запутанных проводами и экранами, на которых высвечивались неясные символы, что-то вроде фрагментов кода. Глитч не мог понять, как долго они здесь были, но каждый угол этого лагеря ощущался как что-то знакомое и одновременно чуждое. Призраки прошлого мелькали на горизонте, выцветшие изображения — исчезнувшие лица, обломки древних машин и технологий, которые когда-то были живыми, но теперь стали просто частью цифровой пустоты.

Командир, который вел его, оставался молчаливым, не обращая внимания на его замешательство. Он шел уверенно, как будто знал каждый уголок этого места. Время от времени Глитч замечал, как другие повстанцы мелькают на периферии его зрения — что-то вроде тени, быстро исчезающей в темных коридорах и ангарных сооружениях. Эти люди вели свой собственный бой, и, похоже, они уже давно смирились с тем, что их жизнь стала борьбой за выживание.

Они вошли в одну из таких построек — древний контейнер, преобразованный в что-то вроде прихожей. Внутри было темно, воняло старым металлом и чем-то гниющим. Когда Глитч вошел, его взгляд сразу упал на маленькую группу людей, сидящих за столом, на котором разложены различные устройства — старые флешки, датчики и дешевые экраны, на которых выцветали символы.

— Это штаб, — сказал командир, не оборачиваясь. — Здесь мы разбираем код. Прячемся от Матрицы. Здесь можно говорить, но не слишком громко. — Он оглянулся, будто ожидая, что кто-то услышит.

Глитч почувствовал, как его охватывает чувство беспокойства. Лица людей за столом были уставшими, их глаза казались тусклыми, как если бы они всё время смотрели в одну точку и уже давно не видели ничего кроме этих символов и потоков данных. Каждый из них был затянут в этот мир, но при этом что-то в их поведении давало понять, что они не просто выживают — они борются, ищут выход, ищут решение, которое давно ускользнуло.

— Ты будешь работать с нами, — продолжил командир, указывая на маленький столик, стоящий у стены. — Но сперва ты должен понять: мы не в том положении, чтобы отвечать на все вопросы. Мы здесь не для того, чтобы разговаривать о том, как нам стало плохо или как мы оказались здесь. Мы здесь для того, чтобы выжить. И это важно.

Глитч кивнул, пытаясь уловить смысл слов. Его глаза продолжали фиксироваться на людях за столом, их жестах, их выражениях лиц. Каждый казался человеком, который когда-то был живым, но теперь что-то внутри них исчезло. Что-то, что было больше, чем просто физическое. Это была душа, оставшаяся там, где-то далеко, когда люди начали забывать о том, что значит быть по-настоящему живым.

Один из людей за столом поднял голову и посмотрел на Глитча. Это была женщина с короткими волосами, её лицо покрывала сеть шрамов, будто от ожогов. Она наблюдала за ним с каким-то странным интересом, а её глаза были полны усталости, но при этом в них горела искорка, которая была похожа на ту самую искру человеческой жизни, которую они все когда-то потеряли.

— Ты ведь не думаешь, что нам легко, да? — сказала она с лёгким, но горьким смехом. — Мы здесь не потому, что хотим быть героями. Мы просто не можем принять, что мы мертвы. Но мы научились жить так, как можем.

Глитч молча кивнул. Он понимал её слова, несмотря на всю странность ситуации. Это было что-то знакомое, что-то, что он уже пережил в своей собственной жизни. Быть живым — значит чувствовать, значит понимать свою уязвимость. Но что если тело не важно? Что если всё, что ты когда-то знал о жизни, уходит, а ты остаёшься, не способный понять, как быть живым в этом мире?

Женщина продолжала:

— Мы были здесь в Матрице, пока она не начала разрушаться. Понимаешь, что значит быть в ней всё это время? Мы все сделали выбор. Всё, что мы видим, это призраки — фрагменты нашей старой реальности. Вся жизнь, всё, что мы когда-то знали — это уже не важно. Мы просто пытаемся не забыть, что мы были людьми.

Глитч молча смотрел на неё. Внутри его разума бурлили мысли, пытаясь понять суть этого места и эту новую реальность, в которую его втянуло. Он попытался обнять её слова, но они были