Сингулярность Смерти - Vinnipukhovich

Они прошли по лагерю ещё некоторое время, и Глитч видел, как люди заняты чем-то: одни лазили по старым компьютерам, другие работали с неуправляемыми потоками информации, третьи стояли вдали, разговаривая с кем-то по радио. Эти люди, словно старые реликвии прошлого, продолжали работать, искать, бороться.

Наконец, они пришли в самый угол лагеря, где стояло несколько больших экранов, отображавших данные. Один из экранов, как ни странно, начал подмигивать ему, как будто это был его старый знакомый, с которым он потерял контакт много лет назад.

— Это наш последний шанс, — сказал командир. — Ты не хочешь, чтобы мы остались здесь навсегда, правда?

«Ты что, только что опять на неё посмотрел?

Глитч молча кивнул. Он чувствовал её слова. Это была не просто борьба за выживание — это была борьба с самими собой, с тем, чтобы не забыть, что когда-то ты был живым. Это была борьба с памятью, с тем, что когда-то определяло твою реальность.

Он заметил, как её взгляд немного потемнел, когда она продолжала:

— Мы были здесь в Матрице, пока она не начала ломаться. Понимаешь, что значит быть в ней все эти годы? Мы все выбрали этот путь. Вся жизнь, вся реальность, всё, что мы знали, исчезло. Теперь мы просто пытаемся не забыть, что мы были людьми.

Глитч почувствовал, как его собственные мысли сбивались. Это было знакомо, но до боли чуждо. Что, если вся его жизнь, вся его борьба тоже была просто игрой в Матрице? Что если он уже давно не был тем, кто считал себя? Что если он стал тем, кем его видят здесь?

Один из повстанцев, который сидел за столом, быстро что-то пробежал глазами на экране, затем быстро перевел взгляд на Глитча. В его взгляде не было ни интереса, ни удивления. Просто пустота, как у тех, кто давно отдался этому миру.

— Ты будешь работать с нами, — сказал командир, прерывая мысли Глитча. — Но ты должен понять: мы не здесь для того, чтобы говорить о том, как нам стало плохо. Нам не нужно это. Мы тут, чтобы выжить.

Глитч снова посмотрел на людей за столом. Их тела были почти не заметны в этой тёмной комнате, почти как часть самой атмосферы. Это была не просто их жизнь — это была их заключенная реальность. Они были не живыми людьми. Они были частями системы, пытающимися что-то менять, не зная даже, что именно.

Он подумал о своих мотивах. Он был здесь, потому что не мог отказаться от борьбы. Но эта борьба начинала казаться бессмысленной, как и всё, что он видел в этом лагере.

— Я понял, — сказал он наконец. — Но если вы хотите, чтобы я работал с вами, вам придется довериться мне. Иначе мы все тут останемся навсегда.

Командир промолчал, его глаза были холодными и недосягаемыми, как экран, который отказывается показывать информацию. В этом лагере не было места для слабых, не было времени на сомнения.

— Мы не можем доверять тебе, — произнесла женщина, которая сидела за столом. — Мы можем только надеяться, что ты не принесешь нам ещё больше проблем.

И вот, в этом мрачном лагере, Глитч понял: его единственная цель теперь была не просто выжить. Он должен был заслужить их доверие. Но для этого ему нужно было понять их жизнь — а для этого нужно было понять самого себя.

Глитч просыпался с каждым утром с одной мыслью: «Если я хочу выбраться отсюда, мне нужно научиться быть частью этой жизни». Он привык к одиночеству, к тому, чтобы полагаться только на себя и на свои навыки хакера. Но в этом лагере, среди этих людей, ему нужно было не только разбираться в коде, но и научиться выживать, строя связи, на которые можно было бы опереться. И это было куда сложнее, чем любой хакерский код.

Первое время Глитч чувствовал, как на него смотрят. Люди не доверяли ему. Это было очевидно. Он мог почувствовать этот взгляд в спину, когда он входил в комнату, и услышать этот невидимый шепот, который исчезал, как только он подходил ближе. Люди здесь не разговаривали просто так. Каждый вопрос был тщательно продуман, каждый ответ — это что-то большее, чем просто слова.

Но Глитч знал, что ему нужно будет пробиваться, не обращая внимания на подозрительные взгляды. И его шанс пришел, когда ему поручили помочь с разборкой старых устройств — тех самых, которые использовали для связи с внешним миром. Сначала это задание казалось ему простым: собрать несколько компонентов, подключить их к нужному порту. Но стоило ему начать, как сразу почувствовал, что здесь, в лагере, даже такая работа поддается более сложным правилам.

— Ты что, вообще не видишь, как всё устроено? — услышал он за спиной резкий голос. Это был Рик, тот самый повстанец, с которым он несколько раз работал.

Глитч повернулся и увидел, как Рик с недовольным видом наблюдает за его действиями.

— Что не так? — Глитч попытался понять, где он ошибся.

Рик нахмурился и сделал шаг вперед.

— Ты не должен так просто совать руки в эти системы, — сказал он, его голос был низким, но решительным. — Мы здесь все не просто так. Ты не понимаешь, как много людей пытались разбирать эти штуки. Ты должен быть аккуратнее, если не хочешь получить от Матрицы лишний сигнал.

Глитч на мгновение застыл, но тут же понял, о чем Рик говорит. Он не просто разбирает какой-то прибор. Это не просто работа с кодом. Это как если бы ты копался в чужих мозгах, и каждый неправильный шаг мог стать сигналом, который выдаст их местоположение или, ещё хуже, привлечет внимание тех, кто охотится за ними.

— Хорошо, — сказал Глитч, чувствуя, как его репутация ещё больше теряет очки. — Ты прав. Буду осторожней.

Рик не сказал больше ни слова, но его взгляд остался на Глитче. Он понял, что не все так просто, и что нужно быть более осторожным, чем он думал.

Прошло несколько дней, и Глитч стал понимать правила, которые управляли этим лагерем. Здесь всё было строго, без лишних жестов и эмоций. Люди постоянно были насторожены, каждый день становился очередным шагом в бесконечном выживании. Здесь не было пространства для расслабления. Все были заняты своими делами, каждый искал свой выход или, по крайней мере, пытался сделать так, чтобы его жизнь не была бы ещё одной потерянной в Матрице.

Глитч замечал, как люди занимались