Возродившийся - Георгий Лопатин

С учебой все обстояло хорошо и если бы еще не цеплялась каждый раз Даздраперма, то и вовсе было бы все отлично.

Что до музыкальной группы, то поскольку Носову она стала не нужна, то это дело он фактически бросил на самотек, единственное, что снабдил девчонок стихами и те уже все делали сами.

– А вот эти стихи… они ведь твои?

– Можно и так сказать.

– Они ведь не зарегистрированы?

– Нет, но зарегистрируй под своим именем.

– Но как же…

– Вот так. Платить я скоро перестану за твою информаторскую деятельность и доходы от стихов станут таковой платой в дальнейшем. Понятно?

– Да…

– Отлично. Я время от времени буду подкидывать новые тексты, пока группа не закроется, – пообещал он.

– Даже если мы продолжим выступать после окончания института?

Носов понял, что Ольга хочет продолжить свою деятельность в музыкальной сфере, что в общем-то объяснимо, другой мир, другие заработки, это не тупых детишек учить из года в год.

– Постараюсь.

Надо сказать, что группа, после первых же выступлений, на общих площадках, получила среди студентов изрядную популярность. Но оно и неудивительно, Дмитрий сделал им репертуар их хитов девяностых.

И все было бы совсем зашибись, но напрягал момент с проверкой от КГБ. Поскольку он взял личину детдомовского, то по линии родственников его прижать не смогут, но вот что до всего остального, то тут могли быть варианты. Самым опасным моментом Носов считал процедуру смены паспорта, точнее причину. Если попадется дотошный комитетчик, или из молодых и ретивых, он может поднять дело, опросить свидетелей и тогда все может оказаться очень печально. Дмитрий лишь надеялся на человеческий фактор, а именно то, что для проверяльщиков все эти проверки давно скучная рутина и занимаются всем спустя рукава, довольствуясь формальными причинами и не копая слишком глубоко.

Еще могла нагадить характеристика из армии, но Дмитрий хорошо тогда поспрашивал Владлена и тот воя от боли уверял, что особых косяков за ним на службе не было.

В общем оставалось только ждать и надеяться.

Прогремел на весь мир своим полетом Гагарин.

Забавно, что идеологический отдел сначала не придал этому полету большое значение, типа слетал чел в космос и ладно, так как первая заметка о полете за пределы воздушного пространства вышла небольшим объемом, ладонью закрыть можно, на третьем-четвертом листе газеты. И лишь чуть позже, опомнившись, и то, наверное, после того как по данному случаю завыли на Западе, вышли огромные статьи на передовицах.

Дмитрий наблюдал за тем, как народ воодушевился этой победой, начались стихийные шествия, вылившиеся на Красную площадь. Всем казалось, что еще немного и люди полетят на Луну, а там и на Марс с Венерой.

Вот только Носову не получалось радоваться вместе со всеми. Из памяти всплыла грустная фраза-мем: «Юра, мы все про…ли».

И снова та задача, кою он добровольно взвалил на себя стала казаться ему неподъемной, более того, нереальной. Ведь что может один человек? Механизм, против которого он собирался бороться, ее просто перетрет в нанопыль в своих жерновах и не заметит.

«Соберись, тряпка! Даже одной песчинки достаточно, чтобы поломать механизм, главное знать в какую его часть попасть, и я стану такой песчинкой попавшей куда надо!» – ругался он на себя.

Учебный год подошел к концу, Носов успешно сдал экзамены, даже Даздраперма ни к чему прикопаться не смогла, хотя очень старалась, засыпая его дополнительными вопросами.

И вот новый вызов от капитана Бутурлина.

– Поздравляю с успешной сдачей экзаменов.

– Спасибо, товарищ капитан.

– Моя рекомендация о твоем зачислении в школу КГБ, рассмотрена успешно. Осталось пройти медицинскую комиссию, вот адрес, – протянул капитан листок с адресом, куда, когда и во сколько надо подойти. – Но уверен, с этим у тебя проблем не возникнет.

– Благодарю, товарищ капитан. Я вас не подведу.

– Уверен в этом.

В назначенный день и час Дмитрий зашел в здание медицинской комиссии КГБ расположено недалеко от Лубянки, в Кисельном переулке. Это старый серый дом, типичный для центра Москвы. Вход со двора, так что проходящие по улице Дзержинского не могут видеть, кто входит в это здание.

Идя на медкомиссию, Носов сильно волновался, так как не знал, что его ожидает. Больше всего он опасался проверки на полиграфе. В будущем это обычное дело для силовых структур и служб безопасности крупных фирм хоть как-то связанных с сохранением тайны.

Обнадеживало лишь то, что в СССР всегда отставало в этом плане от Запада.

«В кои-то веки это играет мне в плюс», – невольно подумал Дмитрий.

Носов как-то слышал байку, что сам Сталин запретил использовать полиграфы следственных действиях, а так же различные тесты ставшие популярными в США, так как с помощью этих данных выяснилось, что девяносто процентов посаженных в ГУЛАГ невиновны, и те же девяносто процентов коммунистов… никакие не коммунисты, а примазавшиеся к Партии ради хорошей жизни.

В комнате уже находилось десять человек, таких же как он кандидатов от совсем молодых ребят двадцати лет, до тридцатилетних мужиков. Дмитрий занял свободных стул и стал ждать вместе со всеми.

– Специально тянут… – вдруг произнес один из парней лет двадцати пяти.

– Зачем? – спросил другой, совсем молодой.

– Нервы мотают… Проверка такая. Мне знающие люди говорили, что тут для таких как мы специальные ловушки сделаны…

– Какие?

– Запустят идти по пустому коридору, и вдруг гаснет свет, пол под ногами неожиданно исчезает и человек проваливается вниз, падает на что-то мягкое, включается свет и врачи измеряют кровяное давление. Или вот еще: из-под тебя неожиданно выдергивают стул и стреляют над ухом из пистолета, после чего опять же измеряют кровяное давление.

– Вот же…

«Провокатор или этот хмырь специально зачем-то хочет избавиться от «конкурентов»? – подумал Носов. – Или