Последние боги: Пробуждение - Марк Егорчев

— Защита? — Аня горько усмехнулась. — Гончие устрашают и терроризируют, Щиты вообще ничего не чувствуют. Они растят не солдат, а псов и марионеток.

— Может быть, — тихо согласился мужчина. — Но это работает.

Аня сжала кулаки, но промолчала.

В этот момент дверь лаборатории открылась, и внутрь вошла группа бойцов. Они двигались ровным строем, бесшумно, почти механически. Во главе стоял офицер, держа в руках планшет с распоряжениями.

— Новая группа на обследование, — коротко сказал он.

Саша поднял взгляд и тут же замер. Среди вошедших был он. Марк.

Лидер их первой группы. Человек, который когда-то смеялся, шутил, командовал ими, тащил их на себе, один спас их всех от обезумевших от беззакония уголовников. Теперь — просто ещё один боец в строю. Глаза пустые, взгляд холодный, лицо без эмоций. Саша ощутил, как внутри поднялась ледяная волна отвращения и боли.

Марк Лазарев. И он даже не узнал его.

Саша пытался сосредоточиться на данных, но мысли вновь и вновь возвращались к Марку. Он больше не был тем человеком, которого Саша знал. Теперь это была машина — идеальный солдат, холодный и безучастный.

— Ты видел? — негромко спросила Света, склонившись к нему.

— Видел, — глухо ответил Саша, не отрываясь от экрана. — Но это уже не он.

— Они сломали его…

— Они сломали всех, — в разговор опять вмешалась Аня, откидываясь на стуле. Её зелёные глаза вспыхнули гневом. — Эти чёртовы Князев, Гуров и Черняк. Гончие, Щиты, разделение на рабов и хозяев. Они действительно организовали общество, спасли людей от хаоса, но по какой цене? Они правят, как короли, и никто не может их остановить.

Она провела рукой по светло-русым волосам, заправляя прядь за ухо. Её лицо, с детскими припухлыми чертами, казалось мягким, но во взгляде читалась несгибаемая решимость. Лёгкий шрам на брови придавал ей ещё больше характера, делая её образ одновременно упрямым и цельным.

— Без их власти нас бы давно съели мутанты, — вздохнула Света. — Они дали структуру, организовали выживших. Мы больше не дичимся по лесам и не умираем от голода. Разве это не стоит жертв?

— Может, — Аня хмыкнула, — но что-то я не вижу среди этих жестоких диктаторов себя или вас. Почему? Потому что мы не хотим ломать людей и превращать их в инструменты.

Один из старших учёных, седовласый мужчина с суровым лицом, оторвался от записей.

— Осторожнее, Аня. Скажешь такое кому-то другому — и закончишь в качестве игрушки для Гончих или руководства. Или исчезнешь.

Аня прикусила губу, но продолжила:

— Я не могу молчать. Посмотрите, что здесь происходит. Женщин, особенно красивых, забирают в так называемые «гаремы» привилегированных. Мужчин используют как расходный материал. Щиты — это бесчувственные рабы, Гончие — животные, которых натаскали на убийства. Все остальные горбатятся на благо верхушки, не получая ничего взамен.

— Но ты же понимаешь, что без этого лагерь давно бы развалился? — осторожно спросила Света. — Да, у Триумвирата железный кулак, но благодаря этому система работает. Кто-то должен держать всё под контролем.

— А ты не задумывалась, почему именно они держат этот контроль? — Аня скрестила руки на груди. — Они же не просто так оказались наверху. Они используют свою силу, чтобы управлять нами. Но что будет, если появится кто-то, кто сильнее их?

Саша покачал головой:

— Это бесполезные размышления. Мы ничего не можем изменить. Мы — просто учёные. Пока нас не трогают, мы живём.

— Пока, — мрачно уточнила Аня.

В комнате повисло напряжённое молчание. Никто не хотел продолжать этот разговор, зная, что даже стены здесь могут оказаться чужими ушами.

За стеклом медицинского бокса Марк неподвижно сидел на стуле, ожидая своей очереди. Он всё слышал. Но ничего не чувствовал. Просто ожидал приказа.

* * *

— Давайте ещё раз быстро проговорим всё, что мы знаем о так называемом "Мидори", — заговорил один из старших учёных, поправляя очки. — Мне нужно систематизировать данные для отчёта Триумвирату. Испытуемые подождут.

— Он есть у всех выживших, — начала Аня, скрестив руки на груди. — Просто у большинства он маленький, размером с семечко, и даёт лишь базовые эффекты: чуть лучшую регенерацию, незначительное усиление тела и тот самый защитный барьер, который мы называем щитом.

— Да, это ключевой момент, — кивнул другой учёный. — Фактически, этот орган — аккумулятор. Он накапливает и распределяет энергию, которую производят обнаруженные бактерии после апокалипсиса, получившие рабочее название "Нова-бактерии". Эти микроорганизмы были выявлены в образцах тканей мутантов и одарённых. Они проникают в организм, селятся в тканях и начинают вырабатывать специфическую биоэнергию. Чем больше орган, тем больше бактерий в нём обитает, а значит, тем больше энергии может сохранить носитель. Это напрямую влияет на силу способностей или степень мутации. Кстати да, орган расположен прямо в центре солнечного сплетения.

— Про мутации, — добавила Аня, постукивая пальцем по столу. — Мы вскрывали мутантов и видели, что у них тоже есть Мидори. Только у них он больше, и, судя по всему, они приспособились, пожирая людей и других мутантов, увеличивать свой уровень энергии. В отличие от людей, у которых размер Мидори фиксирован, у мутантов он продолжает расти. Я думаю мы все помним, как Триумвират провёл бесчеловечный эксперимент: одного из Гончих заставили сначала съесть кусок человеческой плоти и фрагмент Мидори, а затем — плоть мутанта. Но это не повлияло на размер его органа. Это значит, что только мутанты способны усиливать себя таким образом, а люди, даже обладающие способностями, остаются в своих пределах. Мне кажется это как то связано с тем, что у мутантов полуразрушенный мозг.

— То есть ты хочешь сказать, что чем больше Мидори, тем более изменённым становится организм? — уточнила Света.

— Именно, — подтвердила Аня. — У мутантов, у которых этот орган достиг размеров грецкого ореха, тело уже вообще не напоминает человеческое. Они становятся быстрее, сильнее, устойчивее к урону. Но при этом нет никакой системы, всё зависит, видимо, от обстоятельств, в которых находится мутант, и его организм подстраивается и мутирует под них. Если бы у нас была возможность изучить их в динамике, мы могли бы отследить процесс мутации и, возможно, даже понять, есть ли у него предел. Но пока нам привозили только трупы, добыть живого мутанта не получается.

— То есть, если этот орган дальше растёт, мутации будут становиться всё экстремальнее? — задумчиво произнёс один из исследователей. — Возможно, когда-то появится мутант, который вернёт себе рассудок…

— Давайте пока не будем