Водитель голема - Константин Владимирович Денисов

я, — и если дела у нас пойдут не очень, то когда сюда вернутся прежние хозяева, с вас будут взятки гладки. Вы ведь во всём этом не участвовали. А кто хочет, может присоединиться к нам.

— То есть дела могут пойти не очень? — спросил мужичок.

— Конечно, — кивнул я, — только вот это зависит, в том числе и от вас. Чем нас больше, тем выше наши шансы на успех. Так что решайте. Но делать это нужно прямо сейчас. Нет времени присматриваться, обдумывать, анализировать. Нужно сделать ставку, либо на нас, либо на них.

— А сколько вас всего? — спросил мужичок.

— Четверо, — сказал я.

— Четверо? — хохотнул он, — ну тогда я, пожалуй, лучше в камеру вернусь.

— Нас четверо, однако, это не помешало нам уже уничтожить более двадцати членов банды и захватить их штаб. Но в камеру ты вернуться, конечно, можешь! — сказал я.

— Ссыкло! — раздался откуда-то женский голос, и по залу проползли сдержанные смешки.

— Вас не четверо, а шестеро, — сказал крафтер Антон, — мы с Борей в деле. Пойдём до конца, что бы ни случилось.

— Рад слышать! — улыбнулся я, — кто ещё хочет присоединиться к нам без предварительных условий? После того как всё закончится, ни у нас, ни у вас никаких дополнительных обязательств не будет. Можем разойтись на все четыре стороны. Но если кому-то некуда податься, могу подсказать направление.

— На три весёлых буквы? — хохотнул всё тот же мужичок.

— Тебе да, для остальных будут более интересные предложения, — резко сказал я.

— А чем вы лучше? — раздался молодой мужской голос.

Я нашёл глазами парнишку.

— Я разве говорил, что мы лучше? — спросил я, — у нас просто к ним неоплаченный счёт. Месть, по-простому говоря. Поэтому мы собираемся их уничтожить, а вы просто можете воспользоваться этой ситуацией. Ну это, конечно, если вам надоело сидеть в камерах. Кому не надоело, могут продолжить.

— Я, пожалуй, в камеру вернусь! — закинул ногу на ногу всё тот же мужичок и скрестил руки на груди, — вы только не забудьте нас потом выпустить, когда всё закончится.

— С хера ли? — удивился я, — если вы не с нами, то сами по себе. Иначе это будет очень удобно, пересидеть схватку в безопасности, а потом выйти на свободу как ни в чём не бывало. Нет, выбираться тогда будете сами.

Мужичок насупился. Ему не понравилось, что я так легко обнажил его план, казавшийся ему самому гениальным.

Девушки сбились в кучу, что-то шёпотом обсуждая.

— Надо решать! — громко сказал я, — кто ещё хочет пересидеть всё в камере? Времени на размышления нет. Штурм может начаться в любой момент, мы и так потратили на разговоры много времени.

— Я тоже в камеру! — поднял руку молодой парень с бегающими глазками, — мутно всё это. Я не готов подписываться непонятно на что.

— Твоё право, — кивнул я, — все, кто хочет в камеру, садитесь вот с этой стороны, — и я указал на ряд стульев вдоль стены.

Двое выбравших камеру пересели туда.

— Пожалуй, я тоже! — присоединился к ним, наверное, самый пожилой из всех.

Тенденция была плохая. Они начинают повторять друг за другом, и те, кто колебался, видя, что не они одни проявят трусость, начинают сливаться. Спасли девчонки.

— Мы с вами! — сказала самая старшая из них, — эти просто в камере сидели, они, наверное, пока не поняли, куда попали. А мы… а нас… — она замялась.

— Дрюкали вас! — заржал всё тот же мужичок.

Я, не спеша, достал клюшку для гольфа из петли на поясе, подошёл к нему и вдруг резко взмахнув ей, ударил придурка по плечу.

— А-а-а-а-а! — заорал он, схватившись за плечо и скрючившись от боли.

— Странно, что ты до сих пор не в их рядах, а в камере сидишь, — сказал я, — они как раз таких мудаков к себе набирают.

— Его только пару дней назад привели, — сказал кто-то, видимо, его бывший сокамерник, — говно редкостное, — добавил он, — если что, я с вами.

— Только это… — заговорила женщина, которая, видимо, не успела закончить свою мысль, когда её перебили, — мы тут все не боевые… вряд ли чем помочь сможем. Но постараемся! Лучше уж умереть, чем так жить!

По лицам девочек я видел, что не все из них разделяют этот пафос. Да, оставаться здесь никто не хотел, но если вопрос стоит о жизни и смерти, то многие всё же выбрали бы жизнь. Но свои соображения никто не озвучил, потому что здесь они выступали сплочённым коллективом и приходилось подчиняться мнению большинства.

— Надеюсь, что умирать никому не придётся, — сказал я, — и не волнуйтесь, мы не будем использовать вас как пушечное мясо. Найдём дело по вашим способностям.

— Давайте, мужики, решайте, кто куда! — обратился я к остальным.

— Дак решили же вроде! — сказал один коренастый в чёрной рубашке, — ссыкуны все у стены собрались, — и он указал на троицу, решившую пересидеть в камере.

— Отлично, если так! — сказал я, — мы с моим товарищем сейчас отведём их в камеру, а вы подождите здесь. Когда вернёмся, будем распределять обязанности, и я познакомлю вас с остальными членами нашего небольшого отряда. Антон и Боря, вы следите за порядком.

— Будет сделано! — бодро сказал Тоха.

— Этот проследит! — заржал крепкий мужик, видимо, имея в виду субтильное телосложение крафтера.

В ответ на его смех Боря медленно поднялся и утробно зарычал.

— Это не конвой, не надсмотрщики, — на всякий случай сказал я, — просто чтобы кто-то не вздумал чудить. Мы ведь пока что практически незнакомы, а бардак нам сейчас никак не нужен. Нам проблем снаружи хватает, чтобы ещё внутри их устраивать.

На мужика, решившего пошутить, все осуждающе зашикали. Он даже немного растерялся и смутился, потому что не ожидал такой реакции на свою реплику.

— Вперёд, арестанты! — кивнул я троице, решившей отсидеться в камере.

Мужичок, получивший клюшкой, после удара притих и всё время теперь держался за плечо. Вообще, они все выглядели неуверенно, как будто сомневались в сделанном выборе.

— Ты мне ключицу сломал! — проворчал по пути мужичок,