Гений автопрома - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

треск льда, машина здорово накренилась вправо, Сурен повис на противоположном борту как яхтсмен, удерживающий судно от переворота. Понимая, что скорость никак терять нельзя, без трактора не выберемся, топчу газ, но аккуратно, без пробуксовки. Справа через низкий бортик у пассажирского сиденья хлынула вода. Холодная, наверно. Руль понемногу влево… Выехали. На сравнительно высоком месте остановились, Коля достал складной стаканчик и попытался вычерпать воду из-под ног, но она и так уходила сама, «джип» не лодка, дно не герметично.

Ругать его за ошибку в навигации не стал, без GPS хрен сориентируешься с нужной точностью.

В апреле будет проще — трасса размечена. И сложнее — больше разбита.

Так мы мыкались-пыкались часа три, преодолев едва сотню километров, раз мужикам пришлось сигать в ледяную жижу и тащить трос лебёдки с крюком к удачно росшему дереву, такая халява встречается не везде. Смилостивившись, я пустил Колю за руль, сам занял его место и тоже прыгал в грязь, чтоб подтолкнуть, когда буксовали. Но как самый хитрый одел болотные сапоги, укрывающие до верхушки бедра. Вспоминал фильм «А зори здесь тихие», вам — по пояс будет.

Вернулись в Москву ночью. С точки зрения изучения местности вышла пустая поездка. Зато с Николаем прочувствовали, как внедорожник продирается там, где даже ему не место. Бесценный опыт. Сурен на прощанье начал ныть:

— Сергей Борисович джан! Правда — нужно ехать?

— Колхоз — дело добровольное. Хочешь — вступай, не хочешь — в теплушку и в Сибирь. Строить колхоз в вечной мерзлоте. Что выберешь?

Он вздохнул и уныло попёрся прочь, по уши изгвазданный в грязи. Лояльность к бывшему боссу тоже имеет пределы. Сам тоже подкатил к подъезду, заранее сокрушаясь: сейчас Валя представит, как она сама будет выглядеть на ралли и сразу после.

Промолчала. Заставила снять комбинезон, сапоги и шапку прямо на коврике у входной двери, не пустив в квартиру. Со вздохом сама отнесла боевое облачение в ванную. Посетовала только, что летом проще — можно обдать на улице из шланга и уже потом стирать, сейчас не ровен час, и канализация забьётся. Ни слова упрёка! Только:

— Ужинать будешь?

— Ещё бы!

Как только Серёжа начал устойчиво сидеть на высоком детском стульчике, вечерняя трапеза стала накрываться на четверых, такой несложный будничный ритуал под большой лампой, накрытой ретро-абажуром из зелёной ткани. Валя вынужденно суетилась больше всех — подала на стол каждому, потом пихала кашу Серёже, иногда выгадывала секунду клюнуть самой, я брал под контроль Мариночку, норовившую проигнорировать пюрешку с котлетой и быстрее получить чай со сладким. Что-то сам себе бубнил кухонный телевизор про рекордные плавки и сверхплановый прокат стали.

Когда уложили детей, благоверная приготовилась к борьбе с моей грязью.

— И часто ты намерен возвращаться домой в таком… смокинге?

— Зато, дорогая, ты можешь быть уверена, что не шатаюсь по бабам предосудительного поведения. Такому даже вокзальная не даст.

— Если мужик захочет, то найдёт всегда и везде… Ты не ответил.

— К сожалению, придётся ещё несколько раз. У меня почти нет опыта езды на брюхе. Знаешь, когда садишься всеми четырьмя, газовать — только больше зарываться. Начинаешь вперёд-назад враскачку…

— Машину будешь мыть сам. Чёрт! Там же и сиденье грязное. В понедельник оденешь чистое и изгваздаешь?

— Любимая, обещаю завтра почистить кабину, остальное — на АЗЛК.

— Зато не угонят. Уважающему себя автовору к ней подойти противно. Она же не запирается?

— Но на дизеле секретка. Не заведут.

Воскресным утром вручила мне ведро, щётку и тряпку, выкатив ультиматум: на тренировку по мордобою не пойдёшь, пока хоть чуть-чуть не приведёшь в порядок «джип». Не люблю императивные нотки в голосе супруги, но тут она права.

В 1982 году никто не отругает за мытьё машины во дворе, даже столь заляпанной — номера не читаются, на лобовом что-то видно только в секторах, где скребли дворники. Валентина тоже вышла и наблюдала, явно испытывая какие-то мстительные чувства из-за вчерашней возни с моей грязной одеждой.

— В следующий раз предупреди Мариванну сидеть с детьми в субботу. Едем вместе.

Парадоксальная женщина!

Гиблые места в изобилии водятся и в пределах сотни километров от МКАД, не обязательно пилить на Селигер. В следующую субботу братья Больших взяли «тойоту», и мы погнали к Загорску, там неподалёку от рек Кончуры и Торгоши нашлось достаточно раскисших дорог, чтоб ощутить все прелести ралли-кросс.

Я отдавал себе отчёт, что конкурировать с опытными водителями, например — с армейцами, привыкшими гонять на УАЗах в условиях оф-роуд, мне сложно. Колёсная база, то есть расстояние между передними задними осями у моего американца сантиметров на 20 меньше, свесы очень короткие, клиренсом он не уступает, по массе особого выигрыша нет. Моё основное преимущество — возможность включения и выключения второго моста с водительского места. То есть на прохождении паскудных участков что-то проиграю, а вот на сухих прямых — я же гонщик, обязан наверстать. Но для этого надо чувствовать машину.

Сразу скажу, под Загорском Валентина мало что сделала как штурман, ехали больше по наитию, буксовали по вдохновению. Когда садились, и никакое дёрганье взад-вперёд не помогало, я выпрыгивал, чтоб тянуть трос лебёдки, она перелезала на водительское кресло. Разок нас вытащила «тойота», пару раз — мы их. Вообще, наш короткий и несколько более лёгкий автомобильчик показал себя лучше, чем японец — тот длиннее и тяжелее, преимущество трёхлитрового движка мало чем помогло.

Как-то с трудом приходило чувство автомобиля. В раллийной «рогнеде» я ощущал себя с ней настолько единым целом, что, казалось, контролировал поворот каждого бешено вращающегося колеса. У этой два принципиально разных режима езды. На пониженной и двумя включёнными мостами «джип» похож на вездеходную улитку, какие-то вещи делать на скорости способен лишь с одном гребущим мостом. Центр тяжести гораздо выше, чем даже у «нивы». Прыжок-трамплин на нём делать куда опаснее из-за очень короткой колёсной базы, запросто перевернёмся вперёд через морду, пускать в управляемый занос тоже приходится с большой оглядкой, иначе начнём нарезать обороты — крыша/колёса, крыша/колёса, и так далее.

Ну и быстрая утомляемость, эргономика на уровне УАЗика — со знаком минус. Валентина сменяла меня и выдерживала за рулём, лишённым усилителя, сугубо на морально-волевых. Педаль тормоза тоже очень тугая, вот газ и сцепление, взятые с ЕрАЗа, гораздо мягче.

Зато как приятно остановиться и жевать домашние бутерброды, подаваемые жёниными руками, а не давиться ими на ходу! Женщина даже в самые спартанские условия способна привнести кусочек уюта. И, что удивительно, перепачкались