Военный инженер Ермака. Книга 2 - Михаил Воронцов

Прохор Тюлень и Митка перестали грести и замерли, позволяя лодке идти по инерции. Остальные сделали то же самое.

— Вроде никого, — недоуменно пробормотал Прохор.

Но вдруг послышался тихий плеск воды. Потом — глухой стук, словно весло ударилось о борт. Звук доносился справа, из-за тёмной громады скалы. Все опять замерли.

— Там кто-то есть, — едва слышно сказал Митка Салтыков.

Елисей поднял руку, призывая к молчанию. Снова плеск. Да, правильно. Кто-то точно был за скалой, в небольшой заводи.

— К берегу, — одними губами приказал Елисей. — Тихо.

Прав командовать у него не было, но сейчас спорить бандиты не стали. Они медленно подгребли к левому берегу, подальше от скал, и вытащили лодку на песок, стараясь не шуметь. Левонтий Чернавка, самый ловкий, первым ступил на берег.

— Пойду гляну, — шепнул он.

— Я с тобой, — сказал Бритва, доставая нож.

— И я, — добавил Харитон Бессонов, косоглазый, с каменным лицом, и взял лук.

Они двинулись вдоль берега, прячась за кустами и обогнули скалу. В небольшой заводи покачивалась долблёнка. В ней сидел человек — невысокий, плотный. Рыбак. Судя по одежде, не русский и не татарин. При свете проглянувшей на мгновение луны его получилось разглядеть.

Бандиты вернулись обратно.

— Рыбак, — сказал Левонтий. — Один. Остяк или вогул. Сидит в лодке.

— Опасно, — неуверенно проговорил Елисей. — Хотя откуда он узнает, кто тут. Да и луна спряталась.

— А если все-таки увидит, когда мимо поплывём? — возразил Кривой. — И поймет, что лодка не татарская и не Ермака. Шесть русских ночью в плывущей откуда-то лодке — это очень странно.

— Или сам в Кашлык поплывёт рыбу продавать, — добавил Тюлень. — И там проболтается. Нет, так нельзя.

Повисла тишина. Всем было понятно, о чем хочет сказать Прохор.

Савва перекрестился:

— Грех убивать без причины.

— Причина есть, — отрезал Бритва. — Он нас может выдать. И вообще, ты всегда поначалу говоришь про грехи, а потом первый режешь горло.

Елисей помолчал. Убивать случайного рыбака не хотелось — не из жалости, а чтобы его не хватились. Но риск был слишком велик.

— Ладно, — решил он. — Убрать его. Тихо, из луков. Сколько их у нас?

— Пять, — ответил кто-то. — Специально для таких случаев. Только у тебя его нет. Стрелять будем одновременно, чтоб не успел закричать.

Они снова двинулись к скале, на этот раз все шестеро. Подкрались к краю, выглянули. Похоже, остяк, понял Елисей. Тот сидел в своей лодочке спиной к ним, метров в двадцати, ничего не подозревая.

— Я в голову, а вы все в спину, чтоб наверняка, — шепнул Кривой.

Бандиты натянули тетивы. Стрелы полетели одновременно и все попали. Первая вошла между лопаток, вторая пробила затылок, остальные попали в спину и шею. Рыбак даже не вскрикнул — опустил голову и бесшумно повалился в лодку.

— Готов, — тихонько засмеялся Кривой.

Он скинул одежду, и, несмотря на холод, быстро сплавал к лодке и пригнал ее к берегу.

Хант лежал ничком, из ран сочилась кровь. Лет сорока, в меховой одежде, хоть и лето. Широкое скуластое лицо застыло будто в удивлении.

— Обыскать, — сказал Тюлень…

Бритва и Левонтий перевернули тело. В кожаном мешочке на поясе нашлись кремень, немного сушёного мяса, хороший нож с костяной рукоятью. Второй, поменьше, был спрятан в голенище. Еще нашлись рыболовные крючки из кости и из железа.

— Нож заберу, — сказал Бритва, разглядывая клинок. — Добрая работа.

— И крючки пригодятся, — добавил Левонтий.

Еще в лодке находились несколько больших рыбин.

— Возьмём их, — решил Тюлень. — Сколько можно соленое мясо жрать А тело надо утопить. С грузом, чтоб не всплыло.

Монах бормотал молитвы, доставая верёвку. Бандиты обмотали тело, привязав найденный на берегу большой камень, и бросили со скалы в воду. Рыбак быстро пошел ко дну, только пузыри поднялись.

— Лодку тоже топим, — добавил Тюлень.

Днище пробили ножами и положили внутрь несколько камней. Долблёнка набрала воды и скрылась.

Затем они вернулись к своей лодке, столкнули ее в реку и поплыли дальше.

— Хорошая рыба, — сказал Тюлень, глядя себе под ноги. Там лежал улов ханта.

— Какой жирный лещ!

— Потом поедим, — отмахнулся Кривой. — Сейчас грести. До рассвета надо уйти.

Плыли молча. Место, где они убили рыбака, осталось позади. Река спокойно несла их вперёд.

Где-то в стойбище жена рыбака Ючи ещё не знала, что осталась вдовой. Дети спали, не ведая, что утром будут сиротами. Их будут ждать, искать, но не найдут — ни тела, ни лодки. Только пустая река и тишина.

— Далеко ещё? — спросил Монах, не переставая бормотать молитвы.

— Если без остановок — пара дней, — ответил Елисей. — А там надо быть очень осторожными. Главное — не попасться на глаза ни казакам, ни татарам, ни местным.

— Особенно остякам, — помолчав, — добавил он. — Если найдут тело, поймут, что это мы. И тогда нам конец.

— А как мы узнаем, что тот, кто нам нужен, вышел? — спросил Кривой. — Не пойдем же мы в Кашлык сквозь ворота. И через стену не полезем.

— Все будет, как надо, — заверил его Елисей. — Уже много раз говорил. Поймаем, никуда он не денется.

— Свяжем покрепче, — улыбнулся Левонтий и достал узкий кожаный ремень. — Не уйдёт. А если будет сопротивляться…

— Калечить нельзя, — предупредил Елисей. — Анисиму он нужен целый. Как он работать будет, если с ним что-то случится?.

С севера потянул холодный ветер, принёс запах хвои и болота. Где-то выл волк, и ему отвечала стая.

— Жуткие места, — пробормотал Монах.

— Зато безлюдные, — ответил Бритва. — Никто не увидит.

Лодка шла вперёд, а за спиной оставались только смерть и тёмная вода, скрывшая следы

* * *

…В плотницких мастерских новички показали себя куда увереннее, чем в кузнях. Дерево было им привычнее: большинство умело обращаться с топором, пилой, стамеской, не боялось щепы и древесной стружки. Руки сами ложились на инструмент, движения выходили неуклюжими лишь поначалу, а потом становились всё увереннее.

Конечно, до Лаптя и его опытных подмастерьев им было далеко — те работали как механизмы, без лишних слов, четкими и отточенными движением.