В дивизионе - Алексей Дягилев

— Товарищу летинант, атдыления па вашему приказу пастроен. Камандир атдыления ефрейтор Гургенидзе. — Приложив руку к лихо заломленной набок кубанке, докладывает он.

— Встать в строй. — Возвращает его на место начштаба. Развернувшись через правое плечо, ефрейтор занимает своё место правофлангового.

— Здравствуйте, товарищи красноармейцы! — здоровается с разведчиками начштаба.

— Здравия желаем, товарищ лейтенант. — Чётко отвечают бойцы, все, кроме грузина, который только открывает рот «под фанеру».

— Представляю вам нового командира разведывательного отделения. Это старший сержант Доможиров Николай Никанорович, на фронте можно сказать с первого дня. Имеет боевые награды, орденоносец. Любить его не обязательно, а вот подчиняться извольте. Всем всё понятно?

— Так точно. — Хором отвечает строй.

— Знакомьтесь с личным составов, товарищ старший сержант, а я пойду. — Обращается уже ко мне Капитоныч и попрощавшись со всеми, уходит.

Обменявшись воинскими приветствиями со старшим по званию, снова поворачиваюсь лицом к строю и произношу вдохновенную речь.

— Бойцы, меня вам представили, поэтому давайте продолжим знакомство. Я подойду к каждому, а он назовёт мне свою должность, звание и фамилию. Всем понятно?

— Так точно.

Начинаю обход с левого фланга строя, чтобы оставить главную проблему на закуску и подхожу к самому крайнему и низкорослому бойцу.

— Коновод-разведчик, красноармеец Баранов. — Представляется мне молодой тщедушный парнишка, лет наверно семнадцати или чуть больше.

— Овца тупой. — Комментирует представление отважный грузин. Пока не реагирую, не с ним разговор.

— Оружие кроме шашки есть? — задаю я интересующий меня вопрос, так как карабины были не у всех.

— Не выдавали, сказали, что не положено, — почему-то отводит он взгляд. Ладно, сделаю вид, что поверил, смещаюсь я на полшага влево и киваю следующему бойцу.

— Разведчик-наблюдатель, красноармеец Чеботарь. — Говорит, поощрённый моим кивком, коренастый, но невысокий мужичок.

— Мамалыжник. — Снова отпускает колкую остроту шутник.

— Румынским владеете. — Спрашиваю я молдаванина.

— Да. — Следует короткий ответ. Возьму на заметку, мало ли что. У этого с оружием всё в порядке, карабин, гранаты, так что ещё полшага влево.

— Разведчик-наблюдатель, красноармеец Удальцов. — Ещё один молодой, но крепенький парень, немного смуглолицый, но вроде русский.

— Коногон. — Следует подсказка с правого фланга.

— Шахтёр? Местный? — уточняю я его биографию.

— Из Горловки. Там наша шахта. — С гордостью отвечает боец.

— Родные под немцем остались?

— Да. — Вздыхает он.

— Разведчик-наблюдатель старший, красноармеец Наливайко. — Представляется мне следующий боец, с усами как у Тараса Бульбы.

— Кукарача. — Добавляет штрихов к портрету остроумный грузин.

— Разведчик-наблюдатель, красноармеец Ростов. — А вот это поворот. Фамилия бойца русская, но стоит передо мной вылитый ара. Парадокс?

— Набичвани. — И подсказка комментатора мне ни о чём не говорит.

— Сам ты ублюдок. — Шепчет, играя желваками, высокий, но хилый армянин.

— Как зовут? — не стал я одёргивать Ростова.

— Фрунзик.

— Из детдома? — хочу подтвердить я свою догадку.

— Да. Детдом наш в Ростове был. — Уточняет Фрунзик.

— А почему был?

— Сгорел. Фашисты разбомбили.

— Разведчик-наблюдатель старший, ефрейтор Джафаров. — Представляется ещё один нацмен, высокого роста. На этот раз комментариев не последовало, так как азербайджанец стоял рядом с грузином и почти не уступал ему в габаритных размерах.

— Обзовись. Что ты молчишь, как говна в рот набрал? — останавливаюсь я напротив бывшего «комода», расслабленно стоящего в строю.

— Командир отделения, ефрейтор Гургенидзе. — Лениво выговаривает он.

— Как? — переспрашиваю я.

— Камандир атделения, ефрейтор Гургенидзе! — повышает он голос, снова добавив акцент.

— Не понял, кто командир отделения? — поворачиваюсь я левым ухом к оппоненту, приложив руку, чтобы лучше слышать.

— Старший разведчик, ефрейтор Гургенидзе! — На этот раз правильно представляется он.

— А дальше? Какую кличку ты себе придумал, товарищ ефрейтор? — начинаю я троллить комментатора.

— Никакую.

— Как так, у всех есть позывной, а у тебя нет. Давай вместе придумаем. Маймуло виришвило подойдёт? — продолжаю я начатое.

— Э, это неправильный позывной слюшай. — Возмущается Гурген.

— Ну да, длинноват. Тогда просто — маймул.

— Тоже нехорошо, шени деда мутени…

Договорить я ему не даю, а со всей силы бью апперкотом в челюсть с подшагом правой ногой вперёд.

Не ожидавший такого подвоха с моей стороны амбал, подтверждает народную мудрость про большой шкаф и громко падает на пятую точку. Немного посидев на земле и помотав башкой, он выкатывает на меня зверские глаза и начинает мацать кобуру маузера.

— Не надо. — Сунув правую руку в карман. Грожу я ему пальцем левой. — Всё равно не успеешь.

Пободавшись со мной взглядом, виришвило первым отводит глаза и успокаивается, делая попытку подняться. Я, как ни странно, абсолютно спокоен, поэтому поворачиваюсь к нему спиной и отхожу на несколько шагов, а когда слышу звук вытягиваемого из ножен кинжала, то понимаю, что выстрелить уже не успею, а только развернуться лицом к опасности. А вот этого я не ожидал, хотя и подспудно надеялся. Строй отделения без команды рассыпался и снова сбив с ног отважного грузина, мужики начали мутузить его ногами как последнего гада, вымещая на нём все свои застарелые обиды. Причём не было ни одного человека, который не пнул бы этого виришвило. Вот что значит интернациональная дружба.

Подождав, когда страсти улягутся, хлопаю в ладоши и кричу.

— Брек! Отставить!

Бойцы вроде угомонились, поэтому спрашиваю у Джафарова.

— Что случилось?

— Когда товарищ командир отвернулся, этот чалям баш выхватил из ножен кинжал и хотел тебя как баран зарезать. Я успел кинжал выбить, потом и остальные подключились.

— Понятно. А может он с лошади так неудачно упал? — подбираю с земли и рассматриваю я ковырялку.

— Так нет же лошади? — удивлённо смотрит на меня Джафаров.

— А это не важно. Все видели, как наш джигит с коня упал? — обвожу я взглядом, столпившихся полукругом бойцов.

— Да. Видели. — В подтверждение закивали они головами.

— Вот так всем и говорите, если спрашивать будут. Ты тоже видел, маймуло? — пинаю я по сапогу потерпевшего. — Как ты с лошади упал? Да не притворяйся, ты тварь. Тебя даже не покалечили. Так, лёгкий массаж сделали. А побежишь кому жаловаться, в особом отделе узнают про твою попытку убийства командира. И тогда ты штрафной ротой уже не отделаешься, вышку схлопочешь.