Кукла 1 - Мир

Ну а насчет того, что девка зазвездится… свожу её потом к троллям! Те её качественно отдубасят, и весь налет блестящего золота «я королевна! Я самая сильная! Бойтесь меня и трепещите!» слетит прочь, как шелуха. И убить её сквозь доспех тролли не смогут, разве что что-нибудь сломать… надо бы подумать над дополнительной защитой спины, головы и шеи.

— Брат, ты, о чем там задумался?

— А? Да, так, ни о чем… ты готова?

— Ну… нет… вот вообще! Но пошли, пока я не передумала… и не струсила вконец. — последнее она проговорила едва слышным шёпотом себе под нос, но я его всё равно хорошо расслышал.

И усмехнулся. И направился к стене, с нарисованной дверью.

И вот она… пасть, что пугает Лину до дрожи поджилок, несмотря ни на что. Все такая же уродливая, мерзкая, и жуткая. Как давно она её не видела? Предпочитала не смотреть, прятаться… но пасть её явно помнит, и — в предвкушении! В нетерпении! Она жаждет их сожрать! Её сожрать! Лину… и она… и она сегодня пойдет к ней, сама, прямо внутрь, в глотку…

Ужас, что она делает? Ноги не слушаются…

— Ты идешь, или тебя занести? — с усмешкой говорит брат, а девочка, не может даже пошевелится от сковавшего все тело липкого страха.

Пасть рядом! Всего в паре метров! Она дрожит от нетерпения! От предвкушения! Она… словно бы зверь, от которого в шаге добыча! Вкуснейшее мясо! Вкуснейшая плоть… Детская плоть маленькой девочки! Нежнейшее мясо ребенка…

Щупальца существа… водят безумный хоровод по ту сторону стены! И тянутся к ней, тянутся схватить… и они уже даже за пределами стены! Она их видит! Они тут! В комнате! Кошмар… не зря она не подходила к этому месту все это время!!! Не зря…

— Пошли, — хватает брат её за руку, и дергает за собой, к стене, к раскрытой пасти чудовища…

Лина зажмуривает глаза, не в силах сопротивляться брату. Ей хочется убежать! Забиться в угол! Подальше! Под ванную… спрятаться, и затаится! Быть где угодно, но не тут! Но брат… он ведь не поймет, да? Он ходит туда постоянно… и не боится этого чудовища. Совсем.

Миг, и они погружаются во что-то скользкое и липкое. И при этом — живое! Оно обволакивает девочку целиком, водит сгустками по телу, проникает под одежду, стремится проникнуть в рот, уши, нос, глаза. Прочие места… всё совсем не так, как при переходе на полигон!

Там, просто вода. Не живая. Не склизкая. Обычная жидкость. Словно нырок в ванну! Только на другой стороне — другой мир! И можно почувствовать мир, откуда пришли, так же, как и то хранилище, где лежат её копья.

Квартира всегда остается где-то там, рядышком. По ту сторону водной глади, только покрытой еще и коркой льда. Тонкой, но прочной, однако при желании… Лина уверенна, что при желании, большом желании и приложении большого количества сил, сумела бы пробить эту корку на воде, и нырнуть в воду, чтобы… вот тут возникали вопросы — а хватит ли ей сил, чтобы пробить вторую корку, с той стороны? И не застрять в между мирье.

Ведь в отличии от квартиры из полигона, почувствовать полигон из дома ей так и не удалось. Возможно, корка льда с той стороны толще. А возможно, её там и вовсе нет, просто нет и ориентира, что нужно чувствовать, а чувствовать всё пространство вокруг, как это делать брат, она не умеет. Да и если бы умела — как найти средь них, то нужное? Как понять, что это оно? Даже то пространство с копьями, что привязал к ней брат. Да и квартиру… она чувствует лишь через него, через брата, точно так же, как и всегда чувствует его самого.

Но сейчас всё иначе! Сейчас всё не так, как при переходе на полигон! Сейчас она в живом мраке! Во мгле, что стремится её пожрать! Во мгле, что уже бы поглотила бедную, девочку! Если бы не надетый на тело доспех! Защищающий её хрупкое тело от этих склизких щупалец. Мгле… что стала словно бы ожившим кошмарам! Всеми теми страхами, что терзали её все эти годы! Мгле, что…

— Брат… — позвала она, и потянулась к его тусклому огоньку в ночи, к тому единственному, что она видела сквозь мрак.

И мрак тут же испарился. Словно туман, что сдул сильный порыв ветра. Словно пыль на столе, после чистой тряпки! Раз, и нету ничего! Лишь противный визг убегающей твари стоит в ушах словно звон. И брат перед ней, смотрящий на девочку непонимающим взглядом.

— Ты чего? — говорит он, смотря на неё с видом «тебе что, кошмар приснился?».

Его рука все так же держит Лину, они все так же рядом… все хорошо, все нормально, но девочка готова поклясться, что еще мгновение назад все было иначе! Брата тут не было! Его руки не было! Ничего не было! Она была одна!!! Средь мрака… средь пустоты и мерзости! А брат прошел дальше. Один.

И нет, он не бросил её. Не заметил? Или это было лишь миг? Или… для него миг? Доли секунды, что растянулась во времени для неё? Стало… чем-то большим, чем мимолетное мгновение.

Лина сглотнула — шутки со временем уже ни раз демонстрировал ее братишка. Ускорение — когда они сидели в тайнике неделю, а по выходе из него не проходило и дня. Замедление — когда кремовый тортик и спустя месяц был свежем, как вчера, а распечатанная банка сока, что даже в холодильнике портится за два-три дня, пролежав несколько недель, не успевал забродить. Все это он может, она знает и видела это сама!

Но кто сказал, что он такой один? Что только ему дано подобное? Что, если её… заперли в том пространстве, а для брата не прошло и мига? Что если это повторится вновь? Что тогда? Спасет ли её брат вновь? Придет ли на помощь… успеет ли? Сможет ли…

И на фоне всего этого страха, мелкие зеленые уродцы, с длинными носами и зубастыми пастями, с копьями, дубинами и каменными ножами, не пугали Лину вообще. Лишь раздражали! Криками, визгами, своим видом да мельтешением не особо крупных кучек, по три-четыре особи. В этой, довольно просторной для мелких тварей пещере, им нечего было противопоставить подавляющей