Лекарь в мире ЗОМБИ 4 - Сергей Леонидович Орлов

Я шагнул вперёд, нарушая тягостное молчание, установившееся после инцидента.

— Послушайте все, — сказал я достаточно громко, чтобы слышали все присутствующие. — Я вернулся не просто так. Нам нужно готовиться к эвакуации, так как скоро здесь станет слишком опасно.

По толпе пробежал взволнованный шёпот. Кто-то начал задавать вопросы, но я поднял руку, призывая к тишине.

— Детали обсудим позже. Сейчас важно начать подготовку. — Я повернулся к Петровичу. — Познакомься, это Гончий. Он поможет с организацией эвакуации и с ним нужно обсудить все транспортные вопросы.

Гончий коротко кивнул Петровичу и протянул руку:

— Сколько у вас рабочего транспорта? Какой запас топлива? Нам нужно знать, что мы можем использовать для перемещения людей.

Петрович с видимым облегчением пожал протянутую руку.

— У нас есть два рабочих автобуса и пара легковушек. Бензина хватит примерно на 200 километров. Всё остальное приходится тащить на себе или тележках.

Жители начали постепенно расходиться, возвращаясь к своим делам, хотя многие продолжали бросать встревоженные взгляды в сторону Дианы, держась от неё на безопасном расстоянии.

Когда мы двинулись к входу в здание, Диана ненадолго задержалась рядом с Ниной. Воздух между ними почти искрил от напряжения. Люди вокруг замерли, ожидая нового взрыва насилия.

— Он спас меня от безумия, буквально вытащил из ада, когда я уже не надеялась вернуться, — сказала Диана тихо, но с той холодной яростью, которая страшнее любого крика. — И я не позволю никому встать между нами, даже если этот кто-то исцелял его и думает, что имеет на него какие-то права. Запомни это, пока я тебе шею не свернула при следующей подобной выходке.

Нина потёрла горло, где уже начали проступать тёмные синяки от железной хватки Дианы. Несмотря на дрожащие руки и сбившееся дыхание, она выпрямилась и посмотрела прямо в глаза своей обидчице.

— Я тоже его исцеляла, ежедневно вытягивала из той тьмы, что пыталась поглотить его разум, — ответила она с неожиданной твёрдостью. — И продолжу это делать, если понадобится, потому что иногда настоящая любовь проявляется не в собственнических инстинктах, а в заботе и поддержке. И если ты еще раз попробуешь напасть на меня, я, может, и умру от твоих рук, но сперва выкачаю из твоего тела всю жидкость. Посмотрим, как ты сможешь прожить после этого…

Диана на секунду замерла, явно не ожидав такого отпора. Её пальцы сжались в кулаки, а в глазах мелькнуло что-то, похожее на уважение, смешанное с яростью.

Нина прошла мимо неё, намеренно задев плечом, хотя её ноги всё ещё дрожали от недавнего шока. Я наблюдал за этим обменом репликами со смесью беспокойства и вины. Понимал, что моя двойная жизнь становится всё сложнее поддерживать, и рано или поздно придётся сделать выбор.

Внутри фитнес-центра нас окружили любопытные, засыпая вопросами. Я отвечал скупо, лишь очертив ситуацию в городе в самых общих чертах. Петрович помог отогнать самых настойчивых, а затем отвёл нас в бывший кабинет администрации, ставший теперь чем-то вроде штаба.

— Даже за одну ночь у нас было несколько событий, — сказал Петрович, закрывая за собой дверь. — Какие-то ублюдки на старом Киа пытались заехать на нашу территорию, но мы их отогнали. А ещё появился новый человек…

Он осёкся, заметив, что я его не слушаю.

— Что-то не так?

Я медленно обвёл комнату взглядом, словно выискивая что-то.

— Вы привели кого-то ещё, пока меня не было? — спросил я напряжённо.

Петрович нахмурился, но кивнул.

— Да, вчера. Женщину. Нашли её недалеко отсюда — измученную, обезвоженную. Едва дышала, мне даже пришлось нести на руках.

Я напрягся, почувствовав, как по спине пробежал холодок.

— Женщина? Как она выглядит?

— Худая, черноволосая, около тридцати, — Петрович пожал плечами. — Бредила в лихорадке, говорила странные вещи. Нина её выходила и привела в чувство.

Я бросил быстрый взгляд на Гончего. Тот едва заметно кивнул, так как уже почувствовал присутствие другого сильного псионика.

— Отведи нас к ней, — потребовал я, едва сдерживая тревогу в голосе.

Петрович повёл нас на третий этаж в бывший тренажёрный зал, который мы давно переоборудовали под жилые помещения. Помещение было заставлено импровизированными кроватями, отделенными друг от друга простынями и одеялами для создания хоть какой-то приватности. В дальнем углу, у окна, лежала новенькая.

Я медленно подошёл ближе, чувствуя, как напрягается каждая мышца моего тела. Женщина лежала на спине, её глаза были закрыты, дыхание — ровным и глубоким. Но даже в таком состоянии я безошибочно узнал эти черты лица, эту почти болезненную бледность кожи.

Эхо.

В этот момент наши глаза встретились. Её губы изогнулись в лёгкой усмешке, а во взгляде читалась смесь триумфа и холодного расчёта.

— Наконец-то ты вернулся, Лекарь, — произнесла она звучным, совсем не слабым голосом. — А то мне уже начало казаться, что ты решил меня предать…

Глава 11

Тонкая грань

Эхо неторопливо поднялась с кровати. Не было в её движениях ни следа той слабости, которую она так убедительно разыгрывала для местных жителей. Гибкая, как хищная кошка, она потянулась, разминая мышцы, и на её бледном лице промелькнула тонкая улыбка.

— Прости за этот маленький спектакль, Тёмный Лекарь, — произнесла она, небрежно отряхивая одежду. — Но должна признаться, было… забавно наблюдать за их суетой. За тем, как они хлопотали вокруг меня, предлагали еду, воду, одеяла. Словно я какое-то бездомное животное, которое они подобрали на улице.

В каждом её слове сквозило презрение — холодное, отчуждённое, как у божества, вынужденного общаться с низшими созданиями.

— Эти отбросы… — она обвела рукой помещение, — такие наивные. Так отчаянно цепляются за свою нормальность посреди апокалипсиса. Смешно, не находишь?

Я сжал кулаки, готовый в любой момент атаковать эту психованную суку, если она решит выкинуть что-то опасное. Но что-то было не так. Она просто разговаривала, когда могла бы уже начать резню.

Внезапно воздух стал тяжёлым, вязким. Низкий гул прокатился по комнате, отдаваясь в костях и вызывая тошноту. Я мгновенно понял, что она применила что-то по-настоящему серьезное.

Резко обернувшись, увидел Нину. Мгновение назад она деловито копалась в медикаментах, а теперь стояла как статуя. Рука замерла в воздухе, пальцы застыли в нескольких сантиметрах от полки. Но хуже всего были глаза — пустые, безжизненные, будто