Комбриг. Путь к славе - Даниил Сергеевич Калинин

протяженность границы Литвы и Пруссии. И реальную помощь литовцы окажут нам, если только ударят в спину немцам во время наступления Кузнецова… Что я считаю практически невозможным — в лучшем случае они отобьют оккупированный немцами Мемель, и на этом остановятся. А вот после того, как немцы разгромят литовцев, мы получим еще двести пятьдесят километров линии фронта! И это если успеем выйти к границе с восточной Пруссией. А если нет, то линия фронта будет куда как протяженнее… Мое мнение таково — пусть лучше остаются нейтральны, иначе получится как с Румынией в Первую Мировую.

Шапошников, напряженно выслушав Лаврентия Павловича, замер с каменным, непроницаемым лицом — начальника генерального штаба несколько задело, что нарком внутренних дел лезет в дела армейские и дает столь категоричные оценки. Но сам Берия, немного подумав, все же добавил:

— Впрочем, тут надо исходить, прежде всего, из успехов самого Кузнецова. Это очень похвально, что комкор тщательно готовит наступление — но и немцы с каждым днем наращивают оборону на границе… И еще кое-что. На мой взгляд, настоящую боевую ценность составляют не литовские солдаты, а три сотни 20-миллиметровых автоматических пушек «Эрликон» — одинаково эффективных как против низколетящей авиации, так и легкой бронетехники, включая германские «двойки». Считаю, нам сейчас такие зенитные пушки очень нужны! И, на мой взгляд, этот военный груз стоит Вильно с прилегающей территорией… Но естественно, это лишь мое мнение.

Сталин молча кивнул Лаврентию Павловичу, показав, что мнение его учитывается — после чего обратился к Шапошникову:

— Продолжайте, Борис Михайлович.

Глава Генерального штаба согласно кивнул:

— Наиболее тяжелые бои развернулись на южном участке Украинского фронта, в полосе наступления 15-го и 16-го моторизованных корпусов вермахта. Была разбита 5-я танковая бригада полковника Катукова… Но противник наносил концентрированный удар огромным числом танков на узком участке фронта — и имел подавляющий перевес. Полковник сделал все, что смог — и вывел остатки бригады к Бережанам; 10-я тяжелая танковая сумела остановить удар 16-го корпуса немцев, потеряв практически все Т-28 бригады и половину экипажей… Но развивающий наступление соседей 15-й корпус вермахта попал под фланговый удар 24-й лтбр Фотченкова. После встречного и неудачного для себя танкового боя немцы тормознули наступление… И, очевидно, в настоящий момент полностью свернули его. Сейчас по всей линии фронта германцы переходит к обороне на достигнутых рубежах и спешно окапываются — а потрепанные танковые части выводят во второй эшелон для пополнения и переформировки.

— Значит, враг переходит к обороне… А каковы наши возможности воспользоваться ситуацией — начать, наконец-то, собственное наступление? Что скажите, товарищ Шапошников?

Командарм первого ранга чуть даже расправил плечи:

— За счет мобилизации мы уже практически удвоили число сражающихся на западном фронте частей и даже подготовили некоторые резервы. В настоящий момент численность бойцов и командиров РККА на западном фронте практически равна численности вермахта в Польше… Однако, для проведения успешного наступления нужно добиться не просто паритета в силах — но и создать численное превосходство на участках прорыва. Кроме того, наши собственные танковые части понесли очень тяжелые потери во встречных боях — и из наиболее боеспособных можно выделить лишь армейскую группу Кузнецова, в резерв которой мы переводим 21-ю тяжелую танковую… А на Украинском фронте, пожалуй, наиболее боеготова сейчас 24-я лтбр Фотченкова. Один из батальонов комбрига выбит практически наполовину, но мы подкинем ему танков. Но в целом, Петр Семенович сумел создать достаточно сильную единицу для прорыва фронта — запросив в состав бригады кавалерийский полк и мобильные зенитные установки, тяжелую артиллерию. Просьбы Фотченкова мы удовлетворили настолько, насколько это было возможно; планируем также усилить его бригаду зенитными орудиями на автомобильном ходу — и самоходными артиллерийскими установками СУ-5. Они неплохо проявили себя у Чуйкова…

Сделав небольшую паузу, перевести дух, Борис Михайлович продолжил:

— Если Петру Семеновичу удастся прорыв, то в образовавшуюся брешь мы сможем бросить выведенный в тыл на доукомплектование корпус Белова… А также кавалерийскую дивизию комбрига Шарабурко, уже доведенную до штатной численности после боев во Львове. Кроме того, в случае успеха прорыва, активизируется и Шепетовская армейская группа в районе Хелма — в резерве ее находится 14-я ттбр, вооруженная не только Т-28, но и пятибашенными Т-35. Она нанесет сходящийся удар от Хелма в сторону Равва-Русской, навстречу двигающейся с юга 24-й лтбр… И если все сложится, мы устроим немцам «Канны»!

Словно устыдившись невольной высокопарности и громких слов, командарм продолжил куда более сухо:

— Кроме того, из-под Ленинграда на запад перебрасывается 20-я тяжелая танковая бригада — она или поддержит наступление Кузнецова, или блокирует попытки немцев нанести удар на центральном участке фронта.

Сделав короткую паузу, Шапошников перешел к итогам:

— Однако, пока немцы имеют господство в воздухе за счет большей активности современных истребителей Ме-109 — и однозначно большего их числа! — мы не можем быть уверены в успехах наших операций. Фотченков, по крайней мере, позаботился о зенитном прикрытии своей бригады… Но в Пруссии немцы уже сумели один раз остановить наше наступление массированными ударами с воздуха. Потому сейчас нам нужны истребители — прежде всего, И-16 тип 17, если мы не можем быстро и своевременно наладить выпуск И-180…

Впрочем, заметив открытое недовольство, сквозящее во взгляде вождя (а ведь именно он уговорил Сталина на запуск в производство самолета с сырым двигателем!), начальник генерального штаба быстро поправился:

— Пока не можем… Кроме того, следует обратить внимание на доклад комкора Болдина. Согласно ему, из трех опытных тяжелых танков на поле боя, лучше всех проявил себя однобашенный «Клим Ворошилов». Думаю, мнение комкора стоит учитывать при запуске серийного производства боевых машин в Ленинграде. Там, правда, также было много вопросов к ходовой…

Присутствующий на совещании Климент Ворошилов позволив себе легкую улыбку — сообщение об успехах танка КВ, названного в его честь, не могло не польстить маршалу… В тоже время Иосиф Виссарионович с тяжким вздохом произнес:

— Пока что мы много чего не можем себе позволить, Борис Михайлович… Нам нужен срочный запуск И-180, нужны новые тяжелые танки. А харьковчане вот предлагают сильный средний танк на замену «БТ»! Сколько мы выпустили «быстрых танков», сколько материалов, ресурсов и народных средств потрачено на их производство⁈ Но «БТ» ведь действительно уязвимы к противотанковым пушкам врага… Нам очень не хватает зенитных орудий, товарищи. А наши потенциальные союзники в войне с Германией отказываются продавать нам пушки — и даже станки. Зато немцев они одной рукой морят голодом — а другой кормят через Турцию…

Немного помолчав, Сталин добавил:

— А знаете что, Владислав Михайлович? Пусть шведы закупают у нас масло и зерно